Арч Стрэнтон - Попутчик

Рейсовый автобус, пыхтя, остановился у самого ресторана «Лонгхорн». Молоденькая девушка прошла по длинному салону, оглядывая пассажиров, скрывающихся за высокими спинками автобусных кресел. Водитель с улыбкой глядел на нее в зеркальце заднего вида. Пять лет каждый день он останавливался у этого ресторанчика, каждый день эта девушка проходила вдоль ряда, мельком оглядывая пассажиров, каждый день он подбирал ее шесть часов спустя на этом же месте и вез домой. Он помнил ее еще четырнадцатилетней девчушкой. За пять лет их знакомства она повзрослела и из неказистой девчонки-подростка превратилась в очаровательную стройную девушку. Он замечал, что все больше пассажиров разглядывают ее, ловко скользящую по салону его рейсового автобуса. Девушка подошла к передней двери. Водитель нажал кнопку на панели, и дверь с шипением отошла в сторону. Девушка спрыгнула на пыльную землю… Легкий ветерок растрепал ее короткие соломенные волосы. Чахлые кусты, приветствуя, замахали ей ветвями. Она улыбнулась водителю и махнула рукой:

— Счастливо, Том!

— Счастливо, Нэш!

Он знал, как ее зовут, она знала, как зовут его, и, хотя за пять лет эти две фразы были единственной формой общения, эта форма подразумевала нечто большее, чем простое пожелание удачи. Он проследил взглядом ее путь к ресторанчику, щелкнул переключателем, и дверь, томно вздохнув, уютно встала на свое место. Еще один взгляд в сторону девушки. Она на прощание улыбнулась и махнула ему рукой. Он улыбнулся в ответ, и громада автобуса, чуть покачиваясь, поплыла по сухой пыльной дороге.

А еще через десять миль Том Болтон, водитель автобуса, увидел тот самый «роллс-ройс», который чуть не столкнулся с ним сегодня утром. Он не мог ошибиться, из-за этого придурка ему пришлось целый час возиться с машиной, меняя крыло и фару. Да к тому же выложить свои кровные денежки жуликоватому механику на станции техобслуживания.

«Остановить бы его сейчас, вытрясти свои «бабки», да заодно и всыпать как следует, — Болтон сплюнул через открытое окно. — Да ладно. Похоже, парень опять попал в переделку, вон крыло обгорело да задок весь смят, будто бульдозером утюжили. Небось угробил кого, а то чего бы ему нестись как угорелому». — подумал он и усмехнулся собственной остроте. — Надо будет с заправки позвонить в полицию. Нечего им штаны просиживать, когда всякие сумасшедшие болтаются по дорогам. А уж это всем психам псих, можете мне поверить. Я-то разных повидал, и живых и мертвых. Слава богу, тридцать лет баранку кручу. — Он сплюнул еще раз и, поведя глазами, заметил «джип-интернейшнл», одиноко стоящий на обочине, которого три секунды назад, он мог бы поклясться, не было. — Не слепой же я, в самом деле».

Поравнявшись с машиной, он притормозил и заглянул в кабину: не случилось ли чего, — «А то разные психи на дороге — это не шутки, точно вам говорю…»

Водитель «джипа» лениво повернул голову и посмотрел на замедливший ход автобус. По спине Болтона побежали холодные мурашки. На перекошенном странной гримасой лице выделялся искаженный безобразной улыбкой рот и бездонные, страшные, пустые глаза. Ощущение было настолько ужасным, что Том Болтон быстро дал газ и поторопился убраться подальше, ибо такого страха он еще не испытывал. «…а уж я страшного-то навидался, это я вам точно говорю».

А еще через десять миль он подъехал к тому, что полчаса назад было маленькой бензоколонкой.

Нэш зажгла светильники и направилась к холодильнику. Достав полуфабрикаты, она вышла в зал. Сложив снедь на стойку, вскрыла герметичную упаковку и забросила первые порции цыплят и гамбургеров в микроволновые печи. За ними последовали картофельная соломка и бифштексы.

«Как все надоело».

К открытию ресторана все должно быть готово. Иначе Джек всыплет ей по первое число. Джек, дальний родственник по материнской линии, взял ее к себе, когда ей было тринадцать. В тот год отец и мать, возвращаясь из загородной поездки, столкнулись с большегрузным рефрижератором. Мать погибла, и Джек на ее могиле, вещая о большой родственной любви, поклялся вывести их с братом в люди. Отец, получив страшные переломы позвоночника, жил у Джека в мансарде. Ходить он не мог и поэтому никогда не появлялся внизу. Он все больше лежал, почти не пользуясь креслом-коляской. Много читал, безумно любил Нэш и часто говорил ей, как она похожа на свою мать. Сходство и в самом деле было потрясающим. Те же волосы, глаза, губы, чуть вздернутый носик. Отец получал удовольствие, наблюдая, как она хозяйничает в доме. Те же жесты, походка, манера говорить, те же интонации. Она совсем как мать. Джек выражал свою любовь довольно странно. Он часто пытался поцеловать ее где-нибудь в темном уголке. Нэш не говорила этого, отцу, не желая расстраивать его. Однажды, года два назад, старший брат заметил эти ухаживания и, выйдя с Джеком на улицу, о чем-то с ним говорил. Они вернулись через несколько минут молчаливые и злые. Щека у брата была расцарапана, а у Джека под глазом набухал синяк. На все ее расспросы брат отвечал: «Все в порядке, малышка». Он стал чаще пропадать из дома по вечерам и временами от него сильно несло алкоголем. Она ненавидела этот запах. Так пахло и от Джека. Алкоголем и чесноком. Правда, после того случая Джек стал меньше приставать к ней.