Т. Паркер - Лето страха

На обороте — неразборчивый текст: "Дорогой Рассел! Нью-Йорк просто прелестный город, в котором скрыто так много... возможностей! Кстати, не в этом ли здании сидят твои издатели? Я пока регулярно точу зубы и уже подумываю о том, не устроить ли мне здесь небольшую «чисточку»? Впрочем, понадобится целая армия крестоносцев вроде меня, чтобы как следует отскоблить эту зловонную человеческую клоаку. Скучаю по нашему Апельс. окр. Обнимаю. П. Г.".

Несмотря на жару, по телу моему поползли мурашки.

Я аккуратно положил открытку в «бардачок», хотя был уверен: Глаз позаботился не оставить на ней отпечатков своих пальцев. Впрочем, попытаться все же не мешало. В любом случае парни из отдела почерковедческой экспертизы будут более чем счастливы получить от меня такой подарок.

Проходя мимо знакомых стеллажей нашего бакалейного магазина, я начал испытывать глубокое, хотя и довольно хрупкое чувство удовлетворения. Мысленно я занимался покупками вместе с Изабеллой. Скрупулезно отбирал то, что любит она. Самый простой акт выражения любви к другому человеку как ничто другое способен успокоить растревоженную душу. Я знал, каждая пачка, банка или бутылка, которой касались мои руки, предназначались именно для Изабеллы. И если мне не по силам остановить болезнь в ее голове, то по крайней мере ее тело я могу ублажить плодами моей бесконечной заботы.

Были также и другие милосердные дары судьбы. Из бухгалтерии «Журнала» наконец-то начали поступать долгожданные чеки с гонорарами. Мой литературный агент Нелл сделала мне хотя и довольно скромное, но все же — предложение насчет книги про Полуночного Глаза, которое я, естественно, сразу же принял. Предложение сделали, несмотря на то, что оба мои издателя да и я сам прекрасно понимали: конец этой книги еще очень далек, ибо я даже не начал писать ее. И самое главное в этот день: я стал свидетелем того, что в моей дочери начались серьезные перемены.

Я заглянул в магазин с диетическими продуктами, чтобы купить пачку любимого чая Изабеллы.

Затем я погрузил покупки в машину и спустился к берегу, чтобы полюбоваться закатом.

Это был довольно странный час, потому что сухая, обжигающая жара последней недели, казалось, наконец-то готова была ослабнуть. Далеко над горизонтом уже собирались темные тучи, и по мере того, как солнце все больше опускалось в них, его нижний край словно расплющивался, а облака, казалось, поджигались ярким пламенем. Даже окончательно скрывшись за тучами, солнце продолжало светиться — нежным сиянием, подобно завернутому в бумагу апельсину, и посылало в океан ломаные лучи света. Через несколько минут оно снова появилось, на сей раз уже из-под нижней кромки облаков, и коснулось воды. Пока оно погружалось, облака подсвечивались снизу, и вскоре весь запад превратился в сплошное одеяло из черных и оранжевых лоскутков, раскинутое над полыхающим морем.

Я основательно хлебнул из своей фляжки. И — начал видеть более ясно те задачи, что ждут меня впереди.

Изабелла будет нуждаться все в большей заботе, и на пути ее выздоровления придется столкнуться как с победами, так и с поражениями.

Правда, я надеюсь, те радости, которые мы сможем отыскать совместными усилиями, хотя бы отчасти ослабят страдания.

Я молился о том, чтобы, несмотря на страдания, мы смогли сохранить нашу любовь живой и чтобы, если даже у небес возникнет желание убить ее злесь, на этой земле, мы все равно продолжали бы до последней минуты управлять своим смехом, улыбками, прикосновениями друг к другу.

Чувства, владевшие мною несколько недель назад (жажда тайной жизни, желание бежать куда глаза глядят), исчезли. Правда, еще сохранялся интерес к виски, но теперь это была лишь тяга, а не непреодолимая жажда.

Я как бы притушил ритм моей жизни, пока сидел на скамье набережной с единственной целью сосредоточиться на требованиях конкретного момента.

Своим сладостно-отчаянным порывом Эмбер позволила мне понять кое-что. Она словно разорвала путы, которыми я сам оковал себя, позволила ухватиться за самую сердцевину страсти и понять: когда-то владевший тобой полностью объект твоей страсти уже не способен удерживать тебя в состоянии беспрерывной, похожей на приливную волну качки.

Хотелось ли мне снова обладать Эмбер? О да! Едва ли человек в силах полностью заглушить доносящийся из глубин его естества генетический зов. Но теперь я уже не верил в то, что она или связанная с ней тайная жизнь могут стать своего рода противоядием реальной жизни.