Долорес Редондо - Невидимый страж

— Шеф, у нас уже есть фотографии и видеозаписи с кладбища, — произнес в трубке голос Хонана.

Амайя взглянула на часы.

— Отлично. Через десять минут я буду у вас. Собери всю группу. — Закончив разговор, она с улыбкой обернулась к Флоре: — Сестра, мне пора. Как видишь, несмотря на всю мою бездарность, долг зовет.

Ей показалось, что Флора хотела что-то сказать, но передумала и промолчала.

— Не грусти, — улыбнулась Амайя. — Я завтра вернусь. Мне необходимо с тобой кое о чем посоветоваться, уже не говоря о том, что я мечтаю о твоем восхитительном кофе.

Выходя из цеха, она чуть не столкнулась с Виктором, который входил в дверь с огромным букетом красных роз.

— Спасибо, зятек, но не стоило так беспокоиться, — рассмеялась Амайя.

— Привет, Амайя. Цветы для Флоры. Сегодня у нас двадцать вторая годовщина свадьбы, — произнес Виктор, широко улыбаясь в ответ.

Амайя молчала, не зная, что сказать. Флора и Виктор уже два года не жили вместе. Хотя они не оформили развод, она осталась жить в их общем доме, а он переехал в великолепную усадьбу, ранее принадлежавшую его родителям и расположенную где-то в окрестностях Элисондо. Виктор почувствовал ее растерянность.

— Я знаю, о чем ты думаешь, но мы с Флорой по-прежнему женаты. Я не развожусь, потому что все еще люблю ее, а она говорит, что не признает разводы. Да мне все равно, почему она не хочет разводиться. Как бы то ни было, это дает мне основания надеяться. Ты согласна?

Амайя положила ладонь на его руку, сжимающую букет роз.

— Конечно, зять. Желаю удачи.

Он улыбнулся.

— С твоей сестрой удача мне не помешает.

Новый комиссариат Элисондо представлял собой современное здание, более уместное на улицах Памплоны или Туделы и резко контрастирующее с архитектурой этого небольшого городка и долины в целом. Его сложенные из белесого камня стены и толстые стекла, расположенные в два прямоугольных яруса, один из которых нависал над другим, придавали ему сходство с авианосцем и делали это сооружение поистине уникальным в своем роде. Под выступом были припаркованы две патрульные машины, которые наряду с камерами слежения и зеркальными окнами делали очевидным полицейское назначение здания. Во время краткого визита в кабинет комиссара Элисондо снова прозвучали заверения в поддержке и сотрудничестве, которые он уже произносил накануне, наряду с обещанием любой необходимой Амайе и ее людям помощи. Фотоснимки крупного разрешения не обнаружили ничего, чего они не заметили бы на кладбище. Как обычно бывает в таких случаях, похороны были очень многолюдными. Люди пришли целыми семьями. Многих из них Амайя знала с детства. В толпе она узнавала как одноклассников, так и своих бывших школьных подруг. Здесь были все учителя и директор школы, а также несколько членов муниципального совета и одноклассники погибшей девочки. Подруги Айнои сбились в кружок и плакали, обнявшись. Вот и все. Никаких уголовников, никаких педофилов, никаких подозрительных личностей, объявленных в полицейский розыск, никаких одиноких мужчин, кутающихся в черный плащ и хищно облизывающих губы, обнажая острые волчьи клыки. Амайя устало бросила пачку фотографий на стол, думая о том, сколько разочарований приходится преодолевать полицейским в ходе любого расследования.

— Родителей Карлы Хуарте не было ни в церкви, ни на кладбище. Не пришли они и на поминки в дом Айнои, — сообщил Монтес.

— Вам это кажется странным? — поинтересовался Ириарте.

— Во всяком случае, заслуживающим внимания. Семьи знали друг друга, хотя и не были близки. Принимая во внимание этот факт, а также обстоятельства смерти обеих девочек…

— Возможно, они хотели избежать расспросов и разговоров. Не будем забывать, что все это время они считали убийцей дочери Мигеля Анхеля… Наверное, им трудно смириться с тем, что у нас ничего на него нет и к тому же он выходит из тюрьмы.

— Возможно, — согласился Ириарте.

— Хонан, что ты можешь мне сообщить о семье Айнои? — спросила Амайя.

— После похорон в их доме собрались почти все, кто был на кладбище. Родители убиты горем, но вели себя очень мужественно и все время держались за руки, не расцепив их ни на мгновение. Их сын выглядел гораздо хуже. На него было больно смотреть. Он в полном одиночестве сидел в кресле и принимал соболезнования, не отрываясь глядя в пол. Родители не удостоили его ни единого взгляда. Бедняга.

— Они винят его в смерти дочери. Парень действительно был дома? Он мог поехать и забрать сестру? — спросил Сабальса.