Долорес Редондо - Невидимый страж

Айноа Элизасу стала второй жертвой басахауна, хотя на момент ее гибели пресса еще не успела так окрестить эту серию убийств. Это произошло несколько позже, когда выяснилось, что около трупов была обнаружена шерсть животных, частички кожи и другие следы, которые не могли принадлежать людям, в сочетании с признаками чего-то подобного погребальной церемонии очищения. Какая-то древняя и злобная сила отметила тела этих совсем еще юных девочек разорванной одеждой, сбритыми лобковыми волосами и раскинутыми в жесте девственной невинности руками.

Когда инспектора Амайю Саласар будили рано утром, вызывая на место преступления, она машинально совершала одни и те же действия: выключала будильник, чтобы он утром не побеспокоил Джеймса, брала телефон, охапку одежды и медленно спускалась по лестнице на кухню. Там она одевалась, одновременно готовя себе кофе с молоком. Оставляла записку мужу, после чего садилась за руль автомобиля и погружалась в бессодержательные мысли, своего рода белый шум, который всегда наполнял ее голову, если ей приходилось просыпаться затемно, и который сопровождал ее подобно обрывкам неоконченного ночного дежурства. На этот раз ей пришлось больше часа ехать по пустым дорогам, ведущим из Памплоны до того места, где ее ожидала жертва. Она преодолела довольно крутой поворот, и пронзительный визг колес заставил ее осознать, насколько она рассеянна. Сделав над собой усилие, она сосредоточилась на извилистой и неуклонно ведущей вверх дороге, к которой со всех сторон подступал густой лес, окружавший Элисондо. [1] Элисондо означает буквально «возле церкви». ( Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное. ) Пять минут спустя она остановила машину у сигнального фонаря и узнала спортивный автомобиль доктора Хорхе Сан-Мартина и внедорожник судьи Эстебанес. Выйдя из автомобиля, она открыла багажник и достала из него резиновые сапоги. Пока она переобувалась, опираясь одной рукой о крыло автомобиля, к ней подошли помощник инспектора Хонан Эчайде и инспектор Монтес.

— Скверное дело, инспектор. Убита девочка. — Хонан сверился с записями. — Лет двенадцать или тринадцать. В одиннадцать вечера поступило заявление от ее родителей о том, что их дочь не вернулась домой.

— Рановато для заявления об исчезновении ребенка, — заметила Амайя.

— Согласен. Судя по всему, в десять минут девятого она позвонила на мобильный старшему брату и сказала, что опоздала на Арискунский автобус.

— И брат до одиннадцати часов никому ничего не сказал?

— Ну, знаете, как обычно: «Предки меня убьют. Пожалуйста, ничего им не говори. Может, отец кого-нибудь из моих подружек согласится подбросить меня домой». В итоге парень промолчал и вернулся к компьютерной игре. В одиннадцать Айнои все еще не было дома, папа и мама начали не на шутку беспокоиться. Вот тут он и сообщил им о ее звонке. Родители тут же бросились в полицейский участок Элисондо. Они настаивали на том, что с их дочерью что-то случилось. Она не брала трубку, и они уже успели обзвонить всех ее подруг. Девочку обнаружил полицейский патруль. Подъехав к этому повороту, констебли заметили на обочине дороги женские туфли, — продолжал говорить Хонан, указывая лучом фонаря на край асфальтированного полотна, где сверкали черные лакированные туфли на среднем каблуке.

Они стояли очень аккуратно, и Амайя наклонилась, чтобы хорошенько их рассмотреть.

— Они так ровно стоят. К ним кто-нибудь прикасался? — поинтересовалась она.

Хонан снова углубился в свои записи. Амайя подумала о том, что самоотдача молодого помощника инспектора, который в придачу ко всему являлся антропологом и археологом, это настоящий подарок в таком сложном деле, каким обещало стать расследование этого убийства.

— Нет. Они так и стояли. Рядом и носками в сторону дороги.

— Попроси криминалистов, когда они окончат осмотр жертвы, пусть заглянут внутрь туфель. Чтобы поставить их таким образом, надо было взять их пальцами изнутри.