Долорес Редондо - Невидимый страж

— Я не знаю, как он ее терпит, — заметила Роз.

— Он этого уже не делает. Ты забыла, что они расстались? — напомнила ей Амайя.

— Чего он уже не делает? Флора ведет себя, как собака на сене. Сама не ест и другому не дает.

— Да, эта поговорка как раз о Флоре, — поддержала ее тетя Энграси.

— Буду иметь это в виду. Мне как раз необходимо с ней повидаться.

Открывшаяся в 1865 году кондитерская «Бисквиты Саласар» была одним из самых старых цехов по производству сладостей в Наварре. Им владели шесть поколений семьи Саласар. Но именно Флора сумела дать производству толчок, необходимый для того, чтобы вывести его на качественно новый уровень. На фасаде сохранилось высеченное в мраморе оригинальное название кондитерской, но широкие деревянные ставни сменились толстыми дымчатыми стеклами, не позволяющими заглянуть внутрь. Обойдя здание, Амайя подошла к двери магазина, которая в рабочие часы всегда была открыта, и постучала костяшками пальцев. Внутри она увидела группу упаковывавших печенье и о чем-то оживленно болтавших рабочих. С некоторыми из них она была знакома. Она поздоровалась и направилась к кабинету Флоры, вдыхая сладкий аромат муки, смешанной с сахаром и растопленным маслом. Много лет это был ее собственный запах. Он пропитал ее одежду и ее волосы, подобно стойкому генетическому признаку. Ее родители начали, а Флора уверенно довела модернизацию производства до конца. Амайя увидела, что старые печи сменились новыми, а вместо старинных мраморных столов, на которых замешивал тесто ее отец, теперь тут стояли столы с крышками из нержавеющей стали. Различные зоны цеха разделяли сверкающие чистотой стеклянные перегородки, и, если бы не вездесущий аромат сиропа, можно было подумать, что Амайя вошла не в кондитерскую, а в операционную. Но что ее действительно удивило, так это обстановка кабинета Флоры. Занимавший целый угол дубовый стол являлся единственным офисным предметом мебели. Большую часть кабинета занимала большая кухня в деревенском стиле с камином и стол с деревянной столешницей. Этот неожиданно уютный ансамбль завершали цветастый диван и современная кофеварка.

Флора готовила кофе, расставляя чашки и блюдца. Казалось, она ожидает гостей.

— Я тебя ждала, — произнесла она, не оборачиваясь на звук отворившейся двери.

— Наверное, это единственное место, где ты вообще умеешь ожидать. С кладбища ты убежала едва не бегом.

— Дело в том, сестра, что я не могу позволить себе попусту терять время. У меня есть работа.

— Как и у всех, Флора.

— Не совсем так, сестра. Некоторым приходится работать больше, чем другим. К примеру, у Роз, а точнее, у Розауры, как она предпочитает, чтобы ее теперь называли, времени предостаточно.

— Я не знаю, зачем ты это говоришь, — отозвалась Амайя, одновременно удивленная и обеспокоенная пренебрежением, с которым Флора отзывалась о ее старшей сестре.

— Видишь ли, я это говорю, потому что у нашей сестренки снова проблемы с этим ничтожеством Фредди. Она теперь не расстается с телефоном, пытаясь его найти, а в остальное время ходит с распухшими, как тесто, глазами. Все плачет по этому дерьму. Я пыталась с ней поговорить, но без толку… Более того, недели две назад она вообще перестала приходить на работу под тем предлогом, что она плохо себя чувствует. Я бы сказала тебе, чем она заболела… Ее болезнь — это этот чемпион игровых приставок, который только и способен, что спускать деньги, которые зарабатывает Роз, играть на приставке и до одури обкуриваться травкой. Одним словом, неделю назад королева Розаура снизошла до того, чтобы появиться здесь и попросить у меня расчет… Как тебе! Она заявила, что больше не может со мной работать.

Амайя молча смотрела на сестру.

— Да, вот так твоя сестрица и поступила. Вместо того чтобы отделаться от этого ублюдка, она является ко мне и требует расчет. Расчет, — возмущенно повторила она. — Вот так она отблагодарила меня за то, что я терпела все это дерьмо, все ее жалобы, слезы и физиономию святой мученицы. Этот ее страдальческий вид и эти ее терзания… Как будто она не сама их на себя накликала. И знаешь, что я еще тебе скажу? Что я даже рада. У меня двадцать работников, и теперь мне не надо никому вытирать сопли. Еще посмотрим, станут ли там, куда она отправится, ей платить хотя бы половину того, что она получала у меня.

— Флора, она твоя сестра… — прошептала Амайя, делая глоток кофе.

— Ну, конечно, и в обмен на эту великую честь я должна ей все спускать с рук.