Томас Харрис - Молчание ягнят

Опустив руки, он стоял у окна и смотрел на восток. Он не ждал рассвета. Просто на восток выходило окно комнаты.

— Готова, Красотка?

Джейм Гамб удобно полусидел в кровати, маленький пудель теплым кольцом свернулся у него на животе.

Мистер Гамб только что вымыл волосы, и голова была все еще обмотана полотенцем. Он похлопал рукой по простыням, нашел пульт дистанционного управления видеомагнитофона и нажал кнопку «пуск».

На одной кассете он записал самые интересные места из двух фильмов и по многу раз просматривал ее во время подготовки к очередному похищению или перед расправой над жертвой.

Первой шла черно-белая запись четверть-финала конкурса «Мисс Сакраменто — 1948» — предварительный отбор на длинном пути к сражению за звание «Мисс Америка» в Атлантик-Сити.

Девушки в купальниках поднимались на сцену, держа в руках цветы.

Пудель мистера Гамба уже бессчётное количество раз видел эту пленку, поэтому, едва услышав музыку, тут же сжался в комок, прекрасно зная, что хозяин сейчас начнет тискать его от восторга.

Несмотря на стиль сороковых годов, лица некоторых девушек были довольно привлекательны. Ноги некоторых конкурсанток тоже были неплохой формы, хотя из-за отсутствия тонального крема казались немного полноватыми.

Гамб крепко прижал к себе пуделя.

— Смотри, Красотка, вот она идет, вот она идет, вот она!

Девушка в белом купальнике подошла к ступенькам, ведущим на сцену, озарила улыбкой молодого человека, подавшего ей руку, и, развернувшись на высоких каблуках, ушла в сторону. Камера скользнула по ее бедрам. Мама. Это была его мама.

Мистеру Гамбу не было нужды трогать кнопки перемотки — он сделал повторы, еще когда записывал фильм. Девушка двинулась обратно, спиной к лестнице, исчезла с лица улыбка, все так же спиной она попятилась к проходу. Потом снова вперед, вперед-назад, вперед-назад.

Когда она в очередной раз улыбнулась молодому человеку, Гамб тоже улыбнулся.

Еще один кадр запечатлел маму в группе других девушек, поздравляющих победительниц.

Следующую запись он сделал с программы кабельного телевидения в чикагском мотеле — тогда ему пришлось быстро рвануть в город, купить видео и остаться еще на одну ночь, чтобы записать фильм. Это был дешевенький рекламный ролик, который крутили поздно ночью, как фон к секс-рекламе. Безобидный, немного капризный фильм сороковых-пятидесятых годов, показывающий волейбольный матч в лагере нудистов. Кадры из секс-фильмов тридцатых: обнаженные актеры в носках и с искусственными носами. В зависимости от рекламы, фильм сопровождала самая разная музыка. Сейчас это был ностальгический «Взгляд любви», совершенно не соответствующий веселому и оживленному действию.

Ползущий по экрану текст рекламы выводил из себя, но, к сожалению, с ним ничего нельзя было поделать.

И, наконец, вот он — открытый бассейн. Судя по пышной зелени, где-то в Калифорнии. Все в духе пятидесятых. Обнаженные грациозные девушки. Некоторых он даже помнил по эпизодам в эротических кинолентах тех лет. С веселыми криками и смехом девушки выскакивают из воды и, обгоняя музыку, бегут к лестнице водного трамплина. Поднимаются наверх — и съезжают вниз. У-у-ух! Груди вздымаются, хохот, ноги в стороны — и всплеск!

Опять мама. Выходит из воды, следом за девушкой с кудрявыми волосами. Часть лица скрывает текст выползшей на экран рекламы секс-шопа «Золушка». Вот она поворачивается спиной, бежит к водному трамплину и поднимается по лестнице, вся мокрая и сверкающая, полногрудая и гибкая, с едва заметным шрамом от кесарева сечения. Прыжок — всплеск! Как она прекрасна! Даже не видя ее лица, мистер Гамб наверняка знал, что это мама, снятая после того, как он видел ее в последний раз. Кроме, конечно, снов и собственного воображения.

По экрану пробегает реклама пособия для молодых супругов, и фильм обрывается.

Пудель прищурился, в страхе ожидая очередной вспышки хозяйской любви.

— О, Красотка! Иди к мамочке. Мамочка скоро будет такой красивой!

Сколько, сколько еще нужно сделать, чтобы подготовиться к завтрашнему дню.

Слава Богу, из кухни не слышно ее криков, как бы она не надрывалась. Но когда он начал спускаться по лестнице в подвал… О, Господи, он так надеялся, что она будет спать. Сидящий у него на руках пудель повернул голову на звук и тихо зарычал.

— Моя крошка, ты у меня воспитана лучше, чем она, — прошептал мистер Гамб, уткнувшись лицом в шерстку собаки.