Сидни Шелдон - Полночные воспоминания

Инструктор рассмеялся:

– Сегодня останемся здесь. А уж завтра – на Олимпийские игры.

Это было чудесное утро.

Когда Кирк Рейнольдс вернулся с лыжной прогулки, она уже ждала его в гриль-баре. Кирк был оживлен, щеки покраснели от мороза. Он подошел к столику Кэтрин и сел.

– Ну как? – спросил он.

– Потрясающе. Ничего важного я себе не сломала. И упала только шесть раз. И знаешь, – заявила она с гордостью, – к концу урока у меня уже неплохо получалось. Тренер, вероятнее всего, заявит меня на участие в Олимпийских играх.

Рейнольдс улыбнулся:

– Замечательно. – Он стал было рассказывать Кэтрин о своем звонке Питеру Демонидесу, но в последний момент передумал, не желая вновь ее расстраивать.

После обеда они долго гуляли по заснеженным улицам, изредка заглядывая в маленькие магазинчики. Кэтрин почувствовала, что устала.

– Наверное, мне стоит вернуться в номер, – сказала она, – и немного вздремнуть.

– Хорошая мысль. Здесь довольно разреженный воздух, и пока не привыкнешь, быстро устаешь.

– А ты что будешь делать, Кирк?

Он посмотрел на дальний склон:

– Наверное, съеду все же по Грище. Я раньше там не ездил. Хочется попробовать.

Кэтрин взяла его за руку:

– Кирк, насчет вчерашнего вечера. Мне очень жаль. Я… Я постараюсь исправиться.

– Забудь об этом. Пойди в гостиницу и поспи.

– Уже иду.

Кэтрин смотрела ему вслед: «Он просто замечательный. Не понимаю, что он нашел в такой идиотке, как я?»

Кэтрин хорошо выспалась и никаких снов не видела. Когда она проснулась, было уже почти шесть часов. Скоро должен был вернуться Кирк. Кэтрин приняла душ и оделась, все время думая о том, что ждет ее вечером. «Нет, не вечером, – призналась она самой себе, – ночью. Сделаю все, чтобы ему было хорошо».

Она подошла к окну. Начинало темнеть. «Кирк, наверное, увлекся, подумала Кэтрин. Она взглянула на крутой склон в отдалении. – Это и есть Грища? Интересно, я смогу когда-нибудь съехать оттуда?»

В семь часов Кирка все еще не было. На улице совсем стемнело. «Не может же он ездить на лыжах в темноте, – рассуждала Кэтрин. – Готова поспорить, что он зашел в бар, чтобы выпить.»

Она уже направилась к двери, как зазвонил телефон.

Кэтрин улыбнулась. «Я была права. Он звонит, чтобы предложить мне присоединиться к нему в баре».

Она сняла трубку и весело спросила:

– Ну что, встретил снежного человека?

Незнакомый голос произнес:

– Миссис Рейнольдс?

Она совсем уж было собралась ответить отрицательно, но вовремя вспомнила, как Кирк записал их у дежурного.

– Да. Миссис Рейнольдс у телефона.

– Боюсь, у меня для вас дурные новости, миссис Рейнольдс. С вашим мужем произошел несчастный случай.

– О, нет! Это… серьезно?

– Боюсь, что да.

– Я сейчас приду. Где…

– Мне очень жаль, но он… он мертв, миссис Рейнольдс. Он спускался с горы и сломал себе шею.

Тони Риццоли смотрел, как она голая выходила из ванной, и думал: «Почему у гречанок такие большие задницы?»

Она скользнула к нему в постель, обняла и прошептала:

– Я рада, что ты выбрал меня, poulaki. Я тебя сразу захотела, как только увидела.

Тони Риццоли едва удержался, чтобы громко не расхохотаться. Эта сучка, видать, насмотрелась порнофильмов. – Конечно, – сказал он. – Я тоже, детка.

Он прихватил ее в «Ньюйоркере», сомнительном ночном клубе на улице Каллари, где она работала певичкой. Она была тем самым, что греки презрительно называют davyeezee skilo, или «тявкающая собака». Ни у одной из девиц, работающих в этом клубе, не было таланта, во всяком случае вокального, но за определенную мзду любую из них можно было увезти домой. Эту звали Хелена, она была довольно хорошенькая, с темными глазами, чувственным лицом и зрелым телом. Ей было двадцать четыре, и на вкус Тони Риццоли она была старовата, но он никого в Афинах не знал, так что выбирать было не из чего.

– Я тебе нравлюсь? – игриво спросила Хелена.

– Ага. Я с ума по тебе схожу.

Он принялся ласкать ее грудь и, почувствовав, как затвердели соски, ущипнул ее.

– Ой!

– Давай двигай вниз, детка.

– Я этим не занимаюсь.

Риццоли уставился на нее:

– В самом деле?

В следующее мгновение он схватил ее за волосы и дернул.

Хелена взвизгнула:

– Parakalo.

Риццоли дал ей увесистую пощечину:

– Еще один звук – и я сверну тебе шею.

Риццоли с силой ткнул ее лицом к себе в пах. – Он там, крошка. Ну-ка, доставь ему радость. – Отпусти, – простонала девушка. – Ты делаешь мне больно. Риццоли еще крепче ухватил ее за волосы.