Майкл Коннелли - Последний койот

Полицейский что помоложе повернулся к Босху, и он заметил у него на груди табличку с именем, идентифицировавшую его как Д. Спаркса.

— Если ты и в самом деле коп, — сказал парень, — то расскажи связно, что здесь произошло.

— Вы оба вели себя как герои. Вот что здесь произошло, — ответил Босх.

— Хватит нести всякую чушь. Давай рассказывай, что здесь было.

Босх услышал отдаленное завывание полицейских сирен. Прибывало подкрепление.

— Моя фамилия Босх. Я сотрудник ПУЛА. Человек, которого вы сейчас подстрелили, проходит как подозреваемый по делу об убийстве Арно Конклина, бывшего окружного прокурора графства, а также лейтенанта ПУЛА Харви Паундса. Уверен, что вы знаете об этих преступлениях.

— Ты слышал? — Молодой полицейский бросил взгляд на своего напарника, после чего снова посмотрел на Босха, но уже более уважительно. — Кстати, где ваш значок?

— Украден. Но я готов сообщить вам номер телефона, чтобы вы могли навести справки на мой счет. Это номер офиса заместителя начальника управления Ирвинга. Он подтвердит мои слова.

— С этим можно и подождать. Скажите лучше, что этот тип здесь делал? — Д. Спаркс ткнул пальцем в Фокса.

— Этот человек скрывался от преследования. Сегодня утром мне позвонили и сказали, чтобы я приехал по этому адресу. И я поехал. А этот тип устроил мне здесь засаду. Он должен был меня убрать, поскольку только я один мог его опознать.

Молодой коп с сомнением посмотрел на Босха, задаваясь, судя по всему, вопросом, можно ли верить в столь невероятную историю.

— Вы приехали как раз вовремя, — продолжал Босх. — Он уже собирался меня убить.

Д. Спаркс согласно кивнул. Хотя эта история по-прежнему казалась невероятной, она начинала все больше ему нравиться. Неожиданно он нахмурился и строго посмотрел на Босха.

— Кто в таком случае звонил по номеру девять-один-один? — спросил он.

— Это я, — ответил Босх. — Я приехал сюда, обнаружил, что дверь открыта, и вошел в дом. Я как раз набирал номер девять-один-один, когда он на меня накинулся. Тогда я просто бросил трубку на стол, поскольку знал, что вы, парни, все равно сюда приедете.

— Зачем вы звонили по номеру девять-один-один, если он еще на вас не напал?

— А затем, что обнаружил кое-кого в задней комнате.

— Что вы сказали?

— В доме в постели лежит женщина. Похоже, она мертва уже не меньше недели.

— Кто такая?

Босх посмотрел молодому копу в глаза.

— Понятия не имею.

— Почему вы скрыли от полиции тот факт, что вашу мать убила Мередит Роман? Почему солгали?

— Даже не знаю. Я еще не пришел к окончательному выводу. Возможно, это как-то связано с тем, что она написала в своем прощальном письме и что потом с собой сделала… Как бы это сказать попонятнее? Вероятно, я тогда подумал, что с нее хватит. Решил спустить это дело на тормозах, что ли…

Кармен Хинойос кивнула в знак того, что понимает мотивацию его поступка. Это было тем более удивительно, что сам Босх не смог бы со всей уверенностью сказать, почему это сделал.

— Думаю, вы приняли правильное решение, Гарри.

— Вы и вправду так думаете? Сомневаюсь, что кто-то, кроме вас, назовет это правильным решением.

— Я смотрю на это не с точки зрения уголовного законодательства или процессуального права, а с общечеловеческой. Гуманистической, если хотите. И с этой позиции вы поступили правильно. Хотя бы в отношении самого себя.

— Я полагаю…

— У вас есть ощущение, что вы поступили правильно?

— Как вам сказать… Все-таки вы, доктор, были правы.

— Я? Насчет чего?

— Насчет того, какие чувства я буду испытывать, когда узнаю, кто это сделал. Вы тогда предупредили меня. Сказали, что это принесет мне больше вреда, чем пользы… И это еще слабо сказано! Моя миссия, доктор, оказалась одним сплошным разочарованием и причинила мне много душевной боли.

— Что ж, коли мои мрачные пророчества сбылись, то прошу меня извинить. Но как я уже говорила во время нашего последнего сеанса, смерть всех этих людей…

— Извините, что перебиваю вас, доктор, но сейчас я говорю не об этом. Я имею в виду кое-что другое. Теперь по крайней мере я точно знаю, что мать приложила все силы, чтобы вытащить меня из приюта. Помните, я рассказывал вам, что она твердо мне это обещала, когда приехала навестить за несколько месяцев до смерти? Не знаю, любила ли она Конклина, но, встречаясь с ним, всегда думала обо мне. Она должна была меня выручить, и Конклин, как ни крути, являлся средством для осуществления этой миссии. Так что в конечном счете истинным виновником ее преждевременной смерти был я.