Юхан Теорин - Санкта-Психо

— Потом продолжим, — сказала она.

Телефон был в комнате для дежурного персонала, в другом конце Юпсика. Йорген показал дорогу и закрыл за собой дверь.

Кровать, стол, телефон с лежащей рядом трубкой.

Ян взял ее и поднес к уху:

— Да, я слушаю.

— Хаугер? Идиот… лузер засраный.

Ян знал этот голос. Он не мог выдавить ни слова — будто из легких выпустили весь воздух. Но у говорящего воздуха в легких хватало.

— Живой значит… а мы-то надеялись, что сдох. Даже помереть не сумел, мозгляк.

Ян весь покрылся потом, как в сауне. Больше всего ладони. Трубка чуть не выскользнула у него из руки.

— А знаешь, что мы про тебя рассказали в школе? Что мы видели, как ты дрочил в туалете и выл, как собака на луну.

— Это неправда.

— А кто тебе поверит?

Ян постарался набрать в легкие воздуха.

— Я ничего никому не говорил… Про вас.

— А то мы не знаем. Сказал бы — мы бы тебя вообще замочили.

— Вы так и так меня убьете.

В ответ он услышал смех. Причем ему показалось, что смеются несколько человек.

В трубке щелкнуло. Короткие гудки.

Ян опустил глаза — под ширинкой на внутренней стороне бедра расплывалось темное пятно. Он описался.

Единственное, что чувствовал Ян, вернувшись домой после полуночи, — тяжелую, будто чугунную усталость. Прогулка в подвалах Санкта-Психо высосала из него все силы.

Свалился в постель и тут же уснул.

Спал, как ни странно, крепко и спокойно, без снов. В половине восьмого был уже на ногах, а через час катил на велосипеде на работу — сегодня у него дневная смена.

Во дворе «Полянки» все, как обычно. Качели пусты, в песочнице валяются забытые пластмассовые лопатки и совки. Ждут детей.

Он открывает входную дверь и сразу замечает: что-то не так. Ханна, Андреас и несколько ребятишек толпятся в раздевалке… но Ханна должна была уйти еще час назад. У нее кончилась смена, и обычно она не задерживается.

— Привет, Ян. — Андреас поднимает ладонь.

Ян улыбается, но ни Ханна, ни Андреас не улыбаются в ответ.

— Все в порядке?

— Вообще-то да. — Андреас пожал плечами. — Только у нас будет какое-то собрание.

— Собрание сотрудников, — вставляет Ханна.

— Обычное собрание? Поднять самочувствие и настроение?

— Не знаю… не думаю. Что-то другое.

Андреаса, похоже, предстоящее собрание не интересует. И Ян тоже пытается соорудить равнодушную мину. Он снимает куртку, искоса поглядывая на Ханну. Ее голубые глаза настолько же красивы, насколько непроницаемы и холодны. Но она почему-то их отводит.

Через четверть часа все расселись в воспитательской. Все, кроме Марии-Луизы. Она стоит лицом к ним с прямой, как всегда, спиной и крепко сжимает ладони.

— Нам надо кое о чем поговорить, — заявляет она, — и это очень серьезно. Как вы знаете, здесь, в «Полянке», мы придаем огромное значение правилам безопасности, но они, как оказалось, у нас не действуют… — Она выдержала паузу. — Я пришла на работу в семь… и что я увидела? Дверь в подвал не только не заперта, она открыта чуть ли не настежь.

Мария-Луиза обводит глазами сотрудников. Ян прилагал все усилия к тому, чтобы у него не начали бегать глаза.

— Ханна, мы с тобой уже говорили на эту тему… ты сказала, что не знаешь, как это могло произойти.

Ханна согласно кивает. Глаза ясные и невинные, взгляд твердый и честный. Ян мысленно ставит ей пятерку.

— И в самом деле что-то очень странное с этой дверью, — говорит она. — Я точно знаю: когда я прилегла, дверь была закрыта.

Мария-Луиза пристально смотрит на Ханну:

— Ты уверена?

Ханна отводит взгляд. Буквально на полсекунды.

— Почти.

Мария-Луиза вздыхает и безнадежно вздергивает плечи — ну что тут сделаешь!

— Эта дверь должна быть заперта всегда. Всегда.

Настроение у всех подавленное. Ян смотрит на Марию-Луизу и пытается лихорадочно вспомнить: неужели это он забыл запереть дверь, когда вернулся назад?

— Привет, граждане! — Тяжелое молчание нарушает веселый тонкий голосок.

Мира. Стоит в дверях и улыбается во весь рот, нисколько не стесняясь выпавшего переднего зуба. Она только недавно выучила новое слово: граждане — и теперь вставляет его где ни попадя.

— Привет, Мира. — Мария-Луиза изображает материнскую улыбку. — Мы сейчас придем. Нам, взрослым, надо немного поговорить…

— Но Вилле и Валле пора спать! Им же надо постелить!

— Ян, — тихо говорит Мария-Луиза. — Пожалуйста, уложи Мириных кукол.

— Конечно!

Повезло. Он все время чувствует эту тонкую нить лжи и тайны, натянутую между ним и Ханной, и боится, что кто-то может ее обнаружить.