Юхан Теорин - Санкта-Психо

— Ты это видела раньше?

Ханна качает головой — нет, не видела.

— Они лежали в «Полянке»… Сделаны вручную. Думаю, единственные экземпляры. Кто-то положил их в ящик с книгами.

— Обычно Мария-Луиза подкладывает туда книжки.

— Вряд ли эти… Думаю, кто-то из детей получил их в подарок от родителей… в комнате свиданий.

Ханна перелистывает книги. Поднимает глаза на Яна:

— И кто их написал?

— Она называет себя Мария Бланкер. Мама Жозефин. То есть я точно не знаю, но почти уверен.

— Бланкер… Значит, это ее ты мечтаешь увидеть?

— Да… Ты знаешь, кто это?

— Слышала…

— От Рёсселя?

— От Карла… это мой контакт там, наверху…

Имя Яну знакомо. Ударник в «Богемос».

— Могу взять почитать?

— Ну, хорошо, — не сразу соглашается он. — На несколько дней.

Она собирает книги и встает. Ян задает последний вопрос:

— Она в закрытом отделении или в открытом?

— Не могу сказать, я там никогда не была… — пожимает плечами Ханна и добавляет: — Но, по-видимому, в закрытом.

— Почему?

— Психоз. Она совершенно не в себе. Суициды и все такое… Так я слышала, по крайней мере.

— А что она такого натворила?

— Социально опасна.

— Для кого? Для себя или для других?

— Не знаю. Но, если хочешь, можешь пройти к ней и спросить сам.

— Сейчас и пойду.

Он усмехается, но Ханна даже не улыбнулась:

— Я говорю серьезно. Туда можно проникнуть, если очень хочется.

— Но в Патриции все заперто. Все ходы.

— Один открыт.

— И ты его знаешь?

Она кивает:

— Знаю. Но это не легкий путь. Скажи мне… ты не клаустрофоб?

Ну, подумаешь, заперли — что страшного? Полно еды, питья, тепло — и вдобавок говорящий робот в компании.

Ян все время возвращался мыслями к Вильяму и уговаривал себя — ничего страшного.

Наоборот, где и чувствовать себя в безопасности, как не за толстыми каменными стенами.

Девять часов. Полиция прекратила прочесывать лес — уже с полчаса назад. Попытались идти с карманными фонариками. Яну казалось, что организовано все из рук вон плохо. Никаких результатов. Вильям бесследно исчез. Шагнул неосторожно — и оказался в параллельном мире.

Или покинул пределы суши. Последний час полицейский командир приказал сосредоточиться на поисках вдоль довольно длинного берега птичьего озера, и Ян понял, что полицейский опасается, не упал ли малыш в воду.

Но стало совершенно темно, и все участники цепочки собрались в «Рыси». Люди устали, кто-то пошел домой. Решили с раннего утра возобновить поиски.

Ян возвращался в «Рысь» в обществе пожилого полицейского. Тот пыхтел и все время спотыкался в темноте о корни.

— О, черт… жуткое дело, — сказал полицейский, когда они вошли в теплое помещение. — Можно, конечно, надеяться, что ночь он продержится, но вряд ли.

— Сейчас достаточно тепло, — возразил Ян. — Наверняка с ним все в порядке.

Но тот его не слушал.

— О, черт, — снова чертыхнулся он. — Я один раз уже находил мертвого малыша… какой-то отморозок сбил его машиной, а трупик оттащил подальше в лес, чтобы подольше не нашли. Как мешок с мусором. Такое не забудешь… — Он посмотрел на Яна усталыми глазами и горестно покачал головой.

Ян вошел в воспитательскую и вдруг услышал глухое жужжание, быстро перешедшее в вибрирующий грохот прямо над ним, будто в небе работал отбойный молоток.

Ян посмотрел на заведующую, Нину Гундоттер. Она все это время не отходила от телефона, будто ждала, что с минуты на минуту позвонит Вильям и сообщит, где находится.

— Вертолет? — спросил Ян.

Она кивнула:

— Полицейские заказали. Кинологов пока не нашли, так что будут искать с инфракрасной камерой.

— Хорошо. — Ян посмотрел на термометр за окном. Девять градусов. Осенняя температура — не то чтобы очень холодно, но и не сказать, что тепло. Дул довольно сильный ветер, но уж кто-кто, а Ян знал: ветер Вильяму нипочем.

Нина подошла к одному из полицейских, тихо спросила, что они собираются делать дальше, но тот ответил что-то вовсе уж неопределенное:

— Будем искать на озере… и везде… Только завтра… и вообще, — сказал он еще тише.

Пришли почти все работники детского сада, за исключением двоих. Достали белые свечи, поставили на стол и на подоконники, отчего садик сделался похож на церковь.

Через пятнадцать-двадцать минут грохот вертолета стал тише. А потом и совсем исчез.

— Пойду домой, посплю немного. — Ян подошел к Нине Гундоттер. — У меня свободный день завтра, но я, конечно, все равно приду. С самого утра.