Юхан Теорин - Санкта-Психо

Командир полицейского наряда остановился на тропе, расставив ноги. Глаза у него пронзительные, отметил про себя Ян.

— Значит, здесь он и исчез?

Ян кивнул.

— Ты совершенно уверен?

— Да.

Высокий, метр девяносто, не меньше. Черные сапоги, темно-синий комбинезон. С ним еще пятеро — подъехали в трех патрульных машинах.

Отца Вильяма с ними не было — он поехал за женой. Ян только мельком видел его полные ужаса глаза.

Командир не отводил взгляда:

— Значит, когда вы начали игру, с тобой было девять детей… и восемь, когда закончили?

— Да. Именно так. Девять мальчиков.

— И что, ты не заметил, что одного не хватает?

Ян отвел глаза — слишком уж пристально полицейский на него уставился. И потом, ему не надо было изображать, что он нервничает, — он и в самом деле нервничал.

— Нет… дети шумели, бегали… И по дороге туда, и по дороге обратно. Мы же в лесу были. И потом, этот мальчик, Вильям… он не «рысенок».

— Рысенок? В каком смысле?

— Моя группа так называется. «Рысь».

— Но ты же все равно отвечаешь за него, если берешь на прогулку.

— Да… — Ян виновато кивнул. — Я и Сигрид.

Сигрид стояла в десяти метрах от него, испуганная и заплаканная. Почти сразу, как только полиция начала задавать вопросы, она сорвалась, у нее началась чуть ли не истерика, поэтому вопросы задавали только Яну.

— И когда Вильям должен был прятаться… куда он побежал?

— Вон туда. — Ян показал на юг, точно в противоположном направлении. Хотя птичьего озера и не было видно, он знал, что оно там.

Командир послал одного из помощников осмотреть детский сад и все вокруг него и кивнул остальным:

— Хорошо, ребята, начинаем шевелиться.

Группа начала прочесывать лес. Ян знал, что времени у них не так уж много: осенью темнеет рано, а уже было начало шестого. Солнце недалеко от горизонта, в кронах елей уже притаился ночной мрак. Через полчаса стемнеет, а через час небо будет черным.

Он шел между елями, делал вид, что ищет. Так же, как и другие. Звал Вильяма и прилежно осматривался, хотя прекрасно знал, что идут они не туда. Он звал Вильяма и мысленно представлял толстые бетонные стены бункера.

Следующий конверт Ян получил от Реттига только через четыре дня. Но еще до этого Ян познакомился с ночным посетителем «Полянки».

В последние дни непрерывно сияло солнце, и жить стало легче — мрачные тени «Рыси» и Юпсика бледнели, а иногда и просто исчезали. Сам Ян считал, что он стопроцентно надежный работник. Он популярен и среди детей, и среди сотрудников. Контрабанда писем в Санкта-Психо никак не снижает его профессиональных качеств. Он — замечательный воспитатель.

Он же любит детей. Может быть, работать так самозабвенно его заставляют чувство вины и страх разоблачения? Или он и в самом деле, как говорили на одном из бесчисленных курсов повышения квалификации, трудится в целях «душевного и физического здоровья детей, создания прочного фундамента для воспитания ответственных, мыслящих в этических категориях граждан»? Другие иногда стараются улизнуть — покурить или просто подышать свежим воздухом, отдохнуть от крика, но не Ян. Он, Ян, всегда с детьми. Он их выслушивает, успокаивает, шутит с ними, вытирает слезы и разбирает ссоры. Особенно много времени он уделяет Лео. Ему кажется важным завоевать именно его доверие.

Иногда, в разгаре игры, он замечает, что между ним и детьми не такая уж и большая разница. Прожитые годы облетают, как шерсть при линьке, и он опять становится пяти- или шестилетним ребенком, ребенком, умеющим жить только настоящим. Никаких требований, никакого беспокойства перед будущим, никакой тоски, никакого одиночества. Только веселые выкрики и теплое чувство принадлежности к клану — клану детства. Жизнь продолжается, вот она — здесь и сейчас.

Но потом он бросает случайный взгляд в окно, видит, как кто-то прогуливается за ограждением Санкта-Патриции, и начинает думать о Рами.

Зверомастер Рами. Зверомастер и в то же время зверек в клетке.

В зоопарке есть и хищники, и травоядные. Но разница между опасными и кроткими зверями эфемерна. Самые кроткие звери могут стать смертельно опасными, если их довести до отчаяния.

Белка хочет на свободу, написала она. А он хочет проникнуть на территорию клиники и повидать ее. Поговорить, как в прежние времена.

— Ян! Посмотри сюда, Ян! Скорее!

Конечно. Рано или поздно кто-то из детей хватает его за руку и возвращает к действительности.