Дэвид Хофмейр - Дорога ярости

– Адам! – задыхается Сэди. – Да сделай же ты хоть что-нибудь!

Но он не может пошевелиться. Хочет. Понимает, что надо . Однако ноги его как будто увязли в застывающем бетоне. Он лихорадочно переводит взгляд с Уайатта на Сэди. Ред заламывает Сэди руки за спину и хватает ее за шею.

Уайатт что-то невнятно бормочет. Что-то вроде «Ну давай, рискни». Рогатка его заряжена.

Адам не рискует. Он не двигается с места.

Сэди, не прекращая попыток вырваться, смотрит на него широко раскрытыми от гнева глазами. Сейчас в ее взгляде читается какое-то новое чувство. Недоверие? Отвращение?

Леви с сальной улыбочкой вытирает текущую из носа кровь и смотрит на стоящего на четвереньках Кейна.

– Ну что, сынок, сейчас мы тебя изуродуем, как бог черепаху.

Его избивают целую вечность. Жестоко. Леви обрушивает на Кейна град ударов. Бьет ногами и руками. По ребрам. По голове. В живот.

Адам кричит, просит их перестать. Умоляет. Но его слова точно пар. Он старается не смотреть туда, но рогатка Уайатта держит его прикованным к месту. Потом он чувствует, как приближается приступ. Подступает чернота. Она окутывает его. Пятна света. Острая боль в затылке.

Последнее, что видит Адам – стоящий на коленях Кейн, избитый, весь в крови. Он таращит на Адама дикие желтые глаза. Его рот открыт, и видны залитые кровью зубы. Он кричит.

Перед глазами у Адама все плывет. Он чувствует, как страшная тяжесть давит ему на плечи. У него подкашиваются ноги. Но, прежде чем чернота окончательно поглощает его, он вдруг осознает кое-что с пугающей ясностью.

Кейн не кричит. Он смеется.

Адам лежит на спине. Моргает. Пытается собраться с мыслями. Не может сосредоточиться. Он знает, что отключился. Но как долго он был без сознания? Он переворачивается на живот. Видит валяющегося без движения Кейна.

Вспоминает, как жестоко того избивали. Какое у Кейна было выражение лица. Как вызывающе он смотрел на нападавших. Как бесстрашно.

Адам видит Леви, который, тяжело дыша, пытается укрыться от дождя. Щурясь, он смотрит на Адама. Рядом с ним стоят Ред и Уайатт, вымокшие до нитки и усталые. Адам моргает. Переводит взгляд с одного на другого. Сэди нигде нет.

Леви ухмыляется.

– Ищешь свою подружку, Стоун? – Он выплевывает дождевую воду. – Она с тобой больше не поедет. Кончилось твое время.

Адам с трудом поднимается на ноги и оглядывается.

– Где она? Что вы с ней сделали?

– Она Блад. И она там, где ей и следует быть.

Адам вытирает залитые дождем глаза. Смотрит на свои ботинки. На кровавый след на земле, который ведет к безжизненному телу. Мысли путаются. Голова гудит. Он сжимает и разжимает кулаки. Чувствует отсутствие большого пальца.

Тут он замечает, что сжимает в правой руке камень. Адам удивленно смотрит на него.

Леви смеется.

– Не помнишь, что ли, припадочный? Ну ты даешь. Я такого вообще ни разу не видел. В тебя как будто бес вселился. Правда, пацаны?

– Ну а то, – поддакивают остальные.

Леви поднимает лицо к небу, и по нему струится дождь. Он качает головой. Уайатт и Ред в нерешительности ждут его приказа. У Леви на лбу глубокая ссадина, как раз над глазом, и кровь течет по щеке.

– Значит, не помнишь? – повторяет он. – Как схватил камень?

Адам таращится на булыжник в кулаке. Он весь в крови.

Леви ухмыляется.

– Это же надо, так избить собственного друга!

Адам смотрит на Кейна.

– Что ты несешь? Я…

– Ты приревновал. Он нравился моей сестре. Я это по ее глазам видел. И ты это знал. Может, ты так хотел избавиться от соперника. Так ты это из-за девчонки?

– Я не… я не мог…

– Еще как мог , – отрезает Леви. – Схватил камень и врезал ему по башке.

Адам судорожно вздыхает и сжимает булыжник в кулаке.

– Это ложь, – произносит он, но вспоминает волков и то первобытное чувство, которое овладело им. Как он взял камень. Как размозжил волку череп.

– Да уж, ты влип, – замечает Леви. – Что скажешь, Ред? Как нам быть?

– Давай возьмем этот камень и тоже врежем ему по башке?

– Я так и думал, что ты предложишь что-нибудь в этом роде. Но ты посмотри на него. Кто перед тобой?

– Трус проклятый, – рявкает Уайатт.

– Вот поэтому, – отвечает Леви, – я вожак, а ты баран. Он не трус и не дурак.

– С чего ты взял?

– Тут большого ума не надо. Если бы этот припадочный был трусом или дураком, он бы не продержался так долго в Гонке, верно?

Адам чувствует свинцовую тяжесть камня в правой руке.