Богомил Райнов - Агент, бывший в употреблении

Черная икра, соленая семга, венгерская салями, сыр камамбер, маринованные грибы — ничто не остается без внимания хозяина дома.

— Да у тебя булимия, Траян.

— Это не булимия, а голод, — поправляет он меня. — Если бы ты знал, на какой строгой диете я сижу, то понял бы, что моя жизнь — жизнь мученика. Каждый раз, когда возникает необходимость провести деловую встречу в ресторане, мне просто плакать хочется, глядя на то, как едят здоровые люди.

— Так поплачь. Богатые ведь тоже плачут.

— Не повторяйся. Ты это уже говорил.

И только утолив голод и осушив первую бутылку пива, он возвращается к только что пережитому.

— А ты, Эмиль, спятил, что ли, расхаживая по Вене с этой штуковиной?

— Я ее для тебя припас. А ты не спятил, ведя дела с бандитами? Мама ведь наверняка тебе говорила, что водиться с плохими мальчиками нехорошо.

— Не получается каждый раз предвидеть, как разовьются события. У меня есть один давний приятель, украинец. Раньше он был директором государственного предприятия, а потом ударился в частный бизнес. В прошлом году он позвонил мне и попросил спасти. Оказывается, договорился с каким-то итальянцем о поставке сырой нефти. Загрузил нефть в танкер и сам отправился в Бриндизи, а в Пирее итальянец сообщил ему, что не сможет купить нефть по оговоренной цене. Старый трюк, но до сих пор работает. Предложил позорно низкую цену, а танкер моего приятеля не может торчать в Пирее до бесконечности, поскольку плата за стоянку очень высока. «Спасай, — говорит, — положение». Я и спас. Купил нефть у украинца и в тот же день продал ее своему человеку в Бриндизи. Мир и любовь. Все довольны. А теперь вот видишь, с какой новой постановкой вопроса ко мне явились.

— Хорош же твой приятель украинец.

— Это не он. Это мафия. Узнали о том деле и решили воспользоваться.

— Ну что ж, заплати. Думаю, ты купил товар по бросовой цене, так что можешь себе это позволить. Кинь им кусок, чтобы отстали, и все тут.

— Не отстанут. Это как в шантаже. Заплатив раз, будешь платить до второго пришествия.

— Тяжело же тебе.

— И тебе не легче. С кем будешь иметь дело, если я отправлюсь на тот свет? Или ты и туда за мной последуешь?

— Лучше ты последуй за мной. Возвращение на родину избавит тебя от всех хлопот.

— Верно! Как это я раньше не сообразил!

Похоже, моя первая встреча с Фурманом-внуком была результатом редкого везения — или просто моего нахальства явиться в неурочный час — вкупе с его снисходительностью, благодаря которой он меня принял. Вторая встреча имела место по предварительной договоренности. А третья… А третья вообще не состоялась.

Мое представление о том, что этот одинокий представитель рода Фурманов вечно торчит в своей конторе в ожидании того, что рано или поздно ждет каждого из нас, весьма далеко от истины. Даже не вдаваясь в подробности материального положения старика, ясно, что он располагает достаточным количеством штатных и внештатных сотрудников и что его громадный мрачный кабинет — лишь верхушка огромного айсберга. Обязанность встречать и провожать клиентов возложена на другого старика, умело тасующего кабинеты, отведенные для приема; один раз он приглашает в один кабинет, потом — в другой, затем — в третий; вероятно, это делается для того, чтобы клиенты не столкнулись нос к носу друг с другом, поскольку каждому из них хочется остаться инкогнито.

Уже трижды или четырежды я имел возможность предаваться моему любимому хобби — ожиданию — в разных приемных; и при этом каждый раз визит заканчивался неизменным коммюнике: «Герр Фурман просит извинить, но обещанные сведения еще не собраны». И вдруг, наконец, в один прекрасный день надоевший мне рефрен сменяется кое-чем получше: «Пройдите, пожалуйста, вас ждут».

В словах, которыми меня встречает хозяин фирмы, мне слышится не столько извинение, сколько претензия. Оказывается, интересующая меня информация оказалась не только сложной для добывания, но еще и чересчур объемной, и при определении гонорара мне следует учесть это обстоятельство. Последнего Фурман не говорит, но подразумевает, и тем самым еще сильнее подчеркивает трудность, с которой ему пришлось столкнуться при выполнении моего заказа.

— Мы установили, что ваш, назовем его, клиент имеет депозитные, то есть текущие, счета в нескольких известных европейских банках, среди которых — «Банк Австрии», «Дрезднер банк» и «Юнион де банк Сюис». Мы проверим и другие банки, но к настоящему времени на его счетах не обнаружено никаких особенно значительных сумм, о которых вы говорили при нашей последней встрече. Излишне говорить вам о том, какие усилия необходимо приложить, чтобы извлечь подобную информацию, учитывая тот незыблемый принцип, в соответствии с которым тайна банковского вклада может быть нарушена только при соответствующем решении суда. Однако скажу, что самая затруднительная часть нашего расследования связана с проверками офшорных зон, разбросанных по всему миру. И вопрос даже не в том, что таких зон на данный момент более пятидесяти, а в том, что зарегистрированных в них офшорных компаний — около ста пятидесяти тысяч. Расследование подобного масштаба по силам лишь Интерполу.