Андраш Беркеши: ФБ-86

— Скажите, друг, — сказал Голубь. В его голосе чувствовалась решимость. — Даете слово, что не совершили ничего противозаконного?

— Даю! Самая большая моя вина — что я ничего не сказал об отце даже после того, как узнал, что он жив.

— Значит, я могу выступать в вашу защиту?

— Если вам угодно, сэр. Я могу только заявить, что никакого преступления не совершил. Проявил обычную неосторожность, вот и вся моя вина.

— Ладно, сынок. Для меня этого достаточно, — сказал Голубь. Он сел и снова закурил. — Я хотел бы спросить еще одно: почему вы возненавидели своего отца?

Иштван наклонил голову и начал нервно крутить пальцами кисти скатерти, которой был накрыт стол. Девушка тоже заинтересованно посмотрела на парня, но видела только его опущенную голову и коричневую от загара шею. Когда Иштван поднял голову, его глаза были влажные.

— Он убил девушку, которую я любил! — сказал парень чуть слышно.

— Ваш отец ее убил? Ничего не понимаю! Кто она, эта девушка?

— Майя. Студентка, — был ответ. Эстер смотрела на Иштвана широко раскрытыми глазами. Об этом он ей никогда не говорил.

— Именно так, сэр, он убил ее. Не собственноручно, конечно. Майя была еврейка. Он призывал к расправе своими статьями и исследованиями. Я очень любил Майю и никогда не прощу отцу ее смерть.

— Когда это было?

— 16 октября 1944 года. На следующий день после того, как партия нилаши захватила власть.

— Ваш отец был членом этой партии?

— Да. Он был ярым фашистом, ближайшим сотрудником профессора Малыша.

— И вы очень любили ту девушку? Ведь тогда вы были еще мальчиком…

— Мне тогда исполнилось девятнадцать, — тихо ответил Иштван. — Я и теперь ее люблю. Когда же узнал, при каких обстоятельствах она умерла, то еще больше полюбил ее. Она вела себя как герой.

— Понимаю, понимаю… — сказал Голубь. Он вынул новую сигарету, снова зажег и в глубокой задумчивости выпустил облако дыма. — Вот что, друг. Идите сейчас домой. Напишите апелляцию и завтра подайте ее в ректорат. Поняли?

— Да.

— Потом придете сюда, закончите работу по анализу крови, проверите правильность подсчетов. Пока я буду продолжать здесь опыты, вы ежедневно будете приходить сюда Ясно?

— Да, сэр.

— Завтра утром я поговорю с Каллошем. Держите себя в руках. Мы не допустим, чтобы вас исключили. Правда, Эстер?

— Правда, сэр, — радостно закивала головой девушка.

Иштван с облегчением вздохнул и заметно успокоился. У Голуба большой авторитет. Как-никак — он известный ученый. Если он вмешается в дело, все, наверное, образуется. Юноша поднялся:

— Большое вам спасибо, сэр. Значит, завтра приду, — он поклонился.

— Выше голову, друг! — подбодрил парня ученый. — Все будет хорошо…

Молодые люди уже спускались с лестницы, когда Голубь позвал Иштвана.

— Уже поздновато. Вы, может, проведете Эстер домой?

Профессор хитро прищурился и улыбнулся. Он улыбался еще и тогда, когда за молодыми закрылась калитка.

— Где ты живешь? — тихо спросил Иштван. — Видишь, я даже этого не знаю.

— На улице Батхиань, — ответила девушка.

— Можно тебя проводить?

— Ты выполняешь приказ профессора?

— Нет, нет, — сказал Иштван. — Я все равно провел бы тебя.

— Это очень любезно с твоей стороны.

Парень вопросительно взглянул на нее. Он повеселел, стал спокойнее. В глазах заискрился прежний огонек.

— Пойдем пешком.

— Как хочешь, — улыбнулся Краснай.

Они долго шли, не говоря ни слова.

— Иштван, — сказала наконец девушка, — ты очень любил ее?

— Очень.

— Расскажи о ней.

— Что рассказать?

— Все. Какая она была? Почему ты ее любил?

— Какая была?.. Высокая, стройная. На четверть головы выше тебя. Темные волосы спадали до самых плеч. Всегда веселая. Мечтала стать скульптором. Любила все красивое. Вот и все о ней. Почему любил ее? Не могу сказать. Человек никогда не ищет объяснения, почему любит. Если ты была влюблена в кого-то, ты знала, почему любишь?

— Я еще никого не любила, — ответила девушка.

— Когда придет к тебе любовь, Эстер, ты поймешь, что это такое. Человек не может объяснить это чувство, бывает, что и борется против него. Но любовь все же побеждает.

— Скоро будет пять лет, как Майя погибла. И ты до сих пор любишь ее? Почему ты так одинок? — девушка остановилась, обернулась лицом к нему.

Иштван погрузился в свои мысли, его высокий лоб прорезали глубокие морщины. Он схватил Эстер за руку.

— Сядем на минуточку, — сказал тихо. Они сели на скамью, стоявшую в аллее.