Андраш Беркеши: ФБ-86

Кульчарне мучили сомнения. Голос сердца подсказывал ей, что Олайош прав. Но не Олайош ее начальник. Голосовать против предложения Каллош опасно. За это можно поплатиться. А в конце концов, Краснай здоровый, крепкий юноша, не обязательно ему быть врачом, она тоже мечтала в свое время стать певицей. И голос у нее хороший, и осанка подходящая, а не получилось. И что же? Ничего страшного. Стала администратором. И живет себе. Не прекратилась жизни и после того, как умер ее муж. Сама воспитывает свою дочь. Если она смогла перенести все удары судьбы, Краснай тем более их переживет. Не в тюрьму же его сажают!

— Думаю, — сказала она наконец, — что товарищ Каллош прав. Я полностью согласна с его мнением — надо быть бдительным. Газеты ежедневно пишут о подлых происках империалистов. Какие у нас могут быть гарантии, что наемники врагов не пролезли в университет?

Кульчарне подобострастно посмотрела на Каллоша, то одобрительно кивнул.

— Итак, — снова начал Каллош — по сути все мы проголосовали. Можно считать, что решение принято. Мне очень жаль, — обратился он к Олайошу, — что в таком важном вопросе мы не нашли общего языка с представителем министерства.

Но Олайош не сдавался.

— Поймите, — доказывал он, — объяснение Красная вполне правдоподобны. Его можно понять. Любовь к девушке была у него тогда крепче, чем сыновья любовь. И надо все как следует взвесить. Ведь речь идет о судьбе талантливого медика, четверокурсника…

Каллош перебил его:

— Судьба страны важнее, чем будущее какого-то самоуверенного мальчишки. Не стоит дальше дискутировать. Вы можете выразить свое особое мнение, но независимо от этого наше решение вступает в силу… Случай серьезный, слишком серьезный. Пожалуйста, товарищ Кульчарне, пригласите сюда Красная.

— Поработали! На сегодня хватит, — обратился пожилой профессор к молодой брюнетке.

— Как вам угодно, сэр, — ответила девушка, глядя черными, чуть раскосыми глазами на седого ученого, сидящего за микроскопом.

— Вот оно как, девочка, — улыбнулся профессор Голубь. — Когда человеку пятьдесят девять лет, он уже быстрее устает.

— У вас вид совсем молодого человека, профессор! Если бы не белые волосы, я бы вам и сорока не дала.

— О, вы очень любезны, Эстер, — смущенно сказал ученый. — Но усталость бывает не только от физической перегрузки. Нет, я устал не от работы. — Профессор встал и подошел к девушке. Резиновый пол приглушил его шаги. — Вы правы, девочка. Что ни говорите, а все же я устал, сварливый старик.

— Сэр, — сказала Эстер, опираясь на длинный стол, уставленный различными химикатами. — Давайте на несколько недель прекратим опыты. Теперь ведь мы уверены, что проблема будет успешно решена. Несколько недель отдохнем…

— Нет, Эстер, останавливаться нельзя. Ни за что! — запротестовал профессор, подняв вверх тонкую руку. — Синтез — это самая волнующая, захватывающая стадия исследований, девочка. И наиболее болезненная. Да, расчеты подтверждают правильность наших рассуждений, последние опыты тоже показывают, что наши предположения верны. Но не забывайте, что это еще не все. Конечный результат впереди…

У девушки заискрились глаза, она посмотрела на ученого.

— Сэр, я без всяких колебаний берусь подтвердить первый опыт. Привейте мне серум инфекционной болезни и испытайте на мне антибиотик. Я настолько уверена, что результат будет положительный…

— Нет-нет! — воскликнул Голубь. — Не смейте и думать об этом. Чтобы больше таких разговоров не было, ясно?

Эстер опустила голову. Пряди густых каштановых волос рассыпались, спрятав ее лицо.

— Ладно, не буду, — тихо сказала она.

— Так, Эстер. Ну, давайте умываться, — сказал профессор и тяжелой походкой направился к умывальнику. — Скажите, доченька, как дела у Красная? Сегодня он ко мне еще не приходил.

— Его вызвали на заседание дисциплинарной комиссии…

— Да, я и забыл об этом… Что с ним случилось? Он что-то говорил, но я, честно говоря, не прислушался.

Девушка стояла у стола, ее взгляд блуждал где-то далеко. Слабые лучи заходящего сентябрьского солнца пробились сквозь ветви деревьев, заглянули в лабораторию.

— Боюсь, сэр, что Иштвана исключат из университета, — сказала задумчиво девушка.

— Что вы говорите, дорогая? — Голубь повернулся и удивленно посмотрел на девушку. Капли мыльной воды стекали с его рук на пол. — Что вы сказали? Исключат?

— Да, сэр.

— Красная?

— Да, — ответила Эстер.