Сергей Москвин: Морские дьяволы

Оглянувшись, Мамонтенка я уже не увидел. Он быстро ушел из луча света, поэтому я с полным ос­нованием мог направить свой фонарь – в сторону Стаса. Ворохов, видя, что я за ним наблюдаю, мах­нул рукой и, запустив двигатель своего буксиров­щика, ушел вверх за Мамонтенком. Мне остава­лось только последовать его примеру.

Окружающая масса воды сразу стала вязкой, как только буксировщик подхватил мое невесомое тело и потащил за собой. Но сильного сопротивле­ния воды я не ощутил – все-таки буксировщик шел на минимальной скорости. Чтобы не промахнуться, я направил луч фонаря на корпус подлодки. Стас, поднимающийся впереди меня, сделал то же са­мое. Мы с ним прошли практически впритирку к прорезиненной обшивке легкого корпуса «Барса» и остановились в двух метрах над рубочной палу­бой. Прямо под нами оказались люки ракетных шахт с противокорабельными крылатыми ракета­ми, многозначительно щурящиеся в непроглядную водяную толщу. Стас перевел свой буксировщик в горизонтальное положение и, не включая двига­тель, поплыл над палубой к корме. Вскоре луч его фонаря выхватил из темноты довольно странное для непосвященного наблюдателя сооружение, ка­рикатурно напоминающее саму подводную лодку, над палубой которой мы плыли, Что и говорить, двух­местный глубоководный носитель «Тритон-2М» не отличается красотой и больше напоминает выкра­шенную в черный цвет пивную бочку из времен моего детства, чем управляемый подводный аппа­рат. Но, несмотря на незатейливый внешний вид, «Тритон-2М» способен развивать скорость до де­сяти узлов и нырять на глубину до двухсот метров. Его запас хода, без подзарядки аккумуляторных батарей, составляет шестьдесят миль, а без дви­жения он может лежать на грунте до десяти суток. Возле «Тритона» уже возился Мамонтенок, ос­вобождая крепежный хомут, фиксирующий корпус транспортировщика на палубе атомохода. Пере­ключившись на Мамонтенка, я выпустил Стаса из поля зрения и заметил его только тогда, когда он, оставив свой буксировщик, подплыл к Мамонтенку. Жестами он показал Андрею, чтобы тот заби­рался в рубку, а сам вместо него взялся за крепеж­ную сцепку. В подводном положении отцепить транспортировщик от палубы подводной лодки-но­сителя – задача непростая и довольно опасная. Не дай бог поранишься о металлические части кре­пежной системы. В соленой воде порез практичес­ки не чувствуется. Не заметишь, как истечешь кро­вью, и останется только вскинуть лапки да всплыть кверху брюхом. Но сейчас я мог только наблюдать за действиями Стаса. Согласно боевому расчету я следил за окружающей обстановкой, прикрывая своих товарищей от возможного нападения. Но в этот раз все обошлось без происшествий. Стас благополучно снял все крепежные хомуты. Пока он высвобождал «Тритон» из пут, Андрей переместил­ся к кабине и, сдвинув к корме полусферический стеклянный колпак, проник внутрь отсека управле­ния. Через несколько секунд он вернул колпак на место, отгородившись от нас со Стасом и всего подводного мира прозрачным бронестеклом тол­щиной с человеческую руку. «Тритон-2М» относит­ся к числу подводных транспортировщиков так на­зываемого «мокрого» типа, у которых кабина за­полняется водой. А для того чтобы его экипаж под водой мог свободно дышать, не расходуя запас га­зовой смеси собственных аппаратов, к каждому сиденью с помощью гибких шлангов подведены за­губники бортовой дыхательной системы.

На «Тритоне» было достаточно места и для вто­рого пловца. Но, учитывая исключительную важ­ность порученного нам задания, Стас заранее ре­шил, что на транспортировщике пойдет один Мамонтенок, а мы вдвоем будем прикрывать его снаружи и наблюдать за подводной обстановкой.

Когда Андрей уселся за рычаги управления в ка­бине и задвинул за собой стеклянный колпак, Стас осветил стекло своим фонарем. Андрей жестом показал ему, что готов отчаливать. Я тоже напра­вил на «Тритон» луч своего фонаря и увидел, что рули глубины на миниатюрной подлодке слегка от­клонились вверх. Оказывается, Мамонтенок уже взял на себя управление транспортировщиком. Стас указал лучом своего фонаря в сторону бере­га. А эта уже знак для меня. Я запустил двигатель своего буксировщика и двинулся в указанном на­правлении. Если доблестные подводники не ошиб­лись в своих расчетах, до берега осталась всего пара миль, которые можно проплыть за полчаса при хорошей скорости хода…

Вода была не такой уж и холодной – градусов пятнадцать. В сухом изолированном гидрокомбинезоне я почти не ощущал холода. Что ж, тем луч­ше! Легче будет работать. Я сам хоть родом и из средней полосы, но все же отдаю предпочтение теплой воде, нежели холодной. А в десятиметро­вой зоне у поверхности вода сейчас вообще как парное молоко. Не случайно на мысе Хаттерас – излюбленном месте яхтсменов и серфингистов Северной Каролины, курортный сезон открывается в начале мая. А сейчас уже почти середина месяца. Правда, на больших глубинах время года не имеет значения. Там температура всегда одинаковая – проще говоря, вода тут ледяная. Я нырял глубже сотни метров сорок семь раз и могу сказать это со всей ответственностью. Но сейчас я надеюсь обой­тись без глубоководных погружений: Восточный шельф Северо-Американского материка мелководен, и в том районе, где проходят ходовые испыта­ния пресловутого невидимого «Атланта», глубина не превышает ста метров. Значит, гарантировано, что американская подлодка не опустится ниже шестидесяти. При большем погружении слой воды может не выдержать тысячетонную махину атомо­хода, и тогда лодка просто рухнет на морское дно. Скорее всего капитан «Атланта», страхуясь, не по­зволит лодке погрузиться ниже пятидесяти мет­ров. Да в этом и нет необходимости. Ведь цель хо­довых испытаний – не проверка прочности корпуса лодки, а наблюдение за работой силовой установ­ки в различных скоростных режимах. Но пятьдесят метров – это вполне рабочая глубина для боево­го пловца в легком водолазном снаряжении. Поэ­тому у нас есть все шансы подобраться к амери­канскому атомоходу и установить на его корпусе миниатюрное, но весьма чуткое устройство, кото­рое запишет все гидроакустические характеристи­ки невидимого подводного крейсера. Затем нам останется лишь снять АЗУ [5]с корпуса РПКСН и вру­чить сей бесценный подарок командованию флота.