Сергей Москвин - Морские дьяволы

Трентон распахнул настежь иллюминатор, и в каюту ворвался прохладный морской воздух. «Пол­нолуние, – прошептал Трентон, глядя на висящий в вышине диск луны. – Вот мне и не спится». Он несколько раз вдохнул полной грудью, словно про­буя на вкус соленый океанский ветер. Решив, что в ближайший час ему все равно не заснуть, Трентон надел форменную одежду и вышел из каюты.

Несмотря на звание морского офицера, настоя­щим моряком он так и не стал. Его сражения про­ходили в кабинете при свете настольной лампы. Но спустя несколько часов, дней или месяцев уже ре­альные мотоботы, быстроходные катера, исполь­зуемые в интересах разведки рыболовецкие шхуны и даже подводные лодки входили в чужие террито­риальные воды, отрабатывая задачи, сформулиро­ванные Трентоном в тиши своего офиса. Туда же стекалась добытая исполнителями информация, а также и отчеты о понесенных потерях. Но иногда, когда того требовала обстановка, Джон Трентон покидал свой уютный кабинет с кондиционирован­ным воздухом и на борту авианосца, крейсера или фрегата отправлялся на боевые операции. Но и в этих случаях под воду или к вражескому берегу от­правлялись другие люди. Это они минировали вы­ходы из портов, устанавливали на проходящих по дну телеграфно-телефонных кабелях устройства съема информации, снабжали поддерживаемые правительством США партизанские отряды оружи­ем и деньгами, взрывали вражеские склады, линии связи и коммуникации. Время от времени, возвра­щаясь с задания, они привозили с собой раненых или погибших товарищей. Такие моменты Джон Трентон не любил более всего. Вид трупов и крови вызывал у привыкшего к кабинетной работе офи­цера брезгливое отвращение, часто сопровождае­мое приступами тошноты. В таких случаях Трентон сухо говорил положенные слова сочувствия и спе­шил уйти в выделенную ему отдельную каюту.

Вот уже шестые сутки сейчас он оставался на борту эсминца «Роуэл». На корабле в его распоря­жении находились адмиральские – апартаменты, имеющие собственную душевую, отдельную спаль­ню и рабочий кабинет со встроенным в стену баром, где были даже крепкие спиртные напитки – недопустимая роскошь для любого члена команды, включая самого капитана. Трентон как генераль­ный инспектор центрального аппарата ЦРУ контро­лировал проведение ходовых испытаний суперсе­кретного подводного ракетоносца на морском полигоне у мыса Хаттерас. И от того заключения, которое он напишет об обеспечении безопасности ходовых испытаний, зависит дальнейшая служеб­ная карьера командиров кораблей боевого охране­ния и подчиненных им офицеров. Поэтому коман­дор Дженингс – командир эсминца «Роуэл» и дав­ний знакомый Трентона – распорядился выделить капитану первого ранга лучшую на корабле каюту. Но произвести впечатление на генерального ин­спектора оказалось не так-то просто. Трентон при­вык к такому почтению, поэтому даже не поблаго­дарил своего старого друга…

Пройдя по пустующему в ночное время коридо­ру, генеральный инспектор поднялся на капитан­ский мостик. Заметив вошедшего каперанга [8], вах­тенный офицер вытянулся по стойке «смирно» и по-военному четко отрапортовал. Трентон лишь вяло кивнул в ответ.

– Где сейчас находится «Атлант»? – спросил он.

– Слева от нас в десяти кабельтовых [9]всплыл под перископ для вентиляции отсеков.

– Какова подводная обстановка? Гостей побли­зости нет? – уточнил Трентон, имея в виду россий­скую подводную лодку, двое суток назад пытав­шуюся проникнуть в район ходовых испытаний.

– Нет, сэр! Гидроакустический горизонт чист, – уверенно доложил вахтенный офицер.

Его уверенность основывалась на регулярных сообщениях технических постов слежения, посту­пающих на капитанский мостик каждые полчаса. Последний доклад, принятый вахтенным офице­ром всего несколько минут назад, свидетельство­вал о том, что в радиусе нескольких десятков миль от места стоянки эсминца, помимо всплывшего до перископной глубины «Атланта» и двух фрегатов из состава боевого охранения, нет ни одной крупной или малоразмерной цели.

– Вы не знаете, отчего у меня бессонница? – неожиданно для вахтенного офицера вдруг спро­сил Трентон. – Может быть, это как-то связано с полнолунием?

– Не могу знать, сэр.

По твердому убеждению вахтенного офицера, у занятого службой моряка бессонницы просто не могло быть. Его собственный глубокий сон являлся этому отличным доказательством. Однако, чтобы не навлечь на себя гнев проверяющего, вахтенный офицер ограничился неопределенным ответом.