Ольга Покровская - Останься со мной!

Я забралась с ногами в единственное в комнате кресло, опасно заскрипевшее при таком фамильярном с ним обращении, уткнулась лбом в коленки и начала напряженно думать, пытаться сложить все полученные нами за сегодня сведения в одну общую структуру.

Итак, сделать укол Олегу приказал Фарух Гюлар.

Мне вспомнился прием в доме консула, смутное ощущение какой-то фальши, недоговоренности, какого-то несовпадения.

Саенко…

Он сказал, что абсолютно чужд спорту, никогда в жизни никакими видами спорта не занимался. А несколькими неделями ранее Гюлар сказал мне, что задружился с консулом на почве тенниса. Тенниса, в который Саенко никогда не играл.

Вот оно!

Если бы я не отвлеклась тогда, сообразила, что Гюлар однажды уже соврал мне – притом соврал по такому ничтожному поводу – возможно, мне удалось бы предотвратить то, что случилось со мной и Олегом.

Гюлар солгал мне тогда, потому что ему требовалось объяснить мне свою закадычную дружбу с консулом какой-нибудь естественной, не вызывающей подозрений причиной. Партнеры по теннису – что может быть логичнее и безобиднее? Не мог же он, в самом деле, сказать мне, что искал дружбы с консулом, всеми силами втирался ему в доверие, чтобы стать своим человеком в посольстве, чтобы его присутствие на официальных мероприятиях не вызвало никаких подозрений, стало привычным?!

Я ведь еще тогда подумала о том, что, кем бы ни был поставщик оружия с российской стороны, вряд ли он контактирует с «Камалем» напрямую. У него обязательно должен быть посредник с той стороны – некто, не взывающий подозрений, некто безобидный. И кто же подходит для этой роли лучше, чем анекдотичный, нелепый, тщеславный, шумный, раздражающий Фарух Гюлар?

Допустим…

Я отлично отдавала себе отчет: что бы ни произошло сегодня, окончательно подозрения с Радевича это не снимает. Я уже убедилась, что проявляла позорную необъективность во всем, что касалось его. В случае с ним я не могла себе доверять – это необходимо было учитывать, строя любые теории.

Но допустим, что Радевич действительно ни в чем не замешан. Что предателем, сливавшим вооружение террористам, был Ромашов. Связь со своими заказчиками Ромашов поддерживал через Гюлара. Их тандем до поры до времени действовал безотказно: пересечься, не вызывая подозрений, перекинуться парой фраз, договориться обо всем они могли на любом официальном мероприятии.

Однако со временем об аферах с оружием стало известно, началось внутреннее расследование. Обе стороны понимали, что необходимо как можно быстрее найти «виновного» – человека, на которого можно будет списать все. И жертвой выбрали Радевича: идеальная кандидатура, человек, не вызывающий у окружающих симпатии из-за своего жесткого мрачноватого вида, горделивого поведения, замкнутости, закрытости. Слишком прямой и честный, чтобы догадаться о затеянной вокруг него интриге и предпринять шаги для защиты себя.

Слить Радевича было решено не просто так, а поимев с этой операции максимальный выигрыш: совместить с хищением БУКа. Чем особенно опасна эта пропажа для России – мне достаточно доходчиво объяснил при последней встрече Юрий Остапович.

Итак, все тщательно разработано и подготовлено.

Ромашов заранее готовит поддельные документы, каким-то образом разживается даже не вызывающей подозрений подписью Олега. «Камаль» через Гюлара занимается подготовкой технической части: выделяет людей, которые в нужный момент, надев российскую форму, должны будут забрать БУК с базы и перевезти его…

Куда перевезти – пока неизвестно.

В тот вечер, на который запланирована операция, Гюлар на приеме у консула Саенко велит вколоть Радевичу наркотик, полностью парализующий волю, но позволяющий оставаться в сознании и держаться на ногах. Радевича сажают в машину, где-то по пути к автомобилю присоединяются выделенные «Камалем» военные. Кортеж приезжает на базу, где Ромашов передает охране подписанные Радевичем документы. Сам Радевич, видимо, не выходя из машины, каким-то образом подтверждает свои распоряжения. Может быть, кивает, а может, его присутствия уже достаточно, чтобы никаких сомнений не возникло.

БУК увозят.

Радевича выбрасывают из машины, Гюлар и Ромашов разъезжаются по домам, остальные отбывают в неизвестном направлении…

Ромашов не учел только одного.

Что, подставив Радевича, он тем самым перекроет террористам возможность и дальше пользоваться тем же каналом получения вооружения. А раз канал слит, значит, и в нем самом, Ромашове, нужда отпадает. Так зачем же таким серьезным людям оставлять свидетеля?