Александр Сердюк - Разглашению не подлежит

Ладно, надо будет рассказать обо всем - есть память. Она еще ни разу не подводила и не подведет. Цепкая, надежная, молодая. Память разведчика. Да и грешно жаловаться на память в двадцать пять лет. Думал ли, гадал ли когда-нибудь Александр Козлов, что свое двадцатипятилетие он встретит так далеко от Родины?

Родина! Ты велика, огромна, но, оказывается, тебя всю можно вместить в человеческом сердце. Жить с тобой, бороться с тобой, побеждать с тобой даже здесь, на чужой, на вражеской земле. И вот теперь, когда все ужо сделано, когда твой приказ выполнен до конца, как хочется, до скупых солдатских слез хочется вернуться к тебе, в твои по-матерински ласковые и добрые объятия.

Без тебя ничего не значишь. Без тебя не проживешь. И если свыше двух лет ты боролся в постоянном, ни на секунду не размыкавшемся кольце врагов и все-таки победил, то лишь потому, что победила Родина. Она сумела отстоять себя. И тебя.

Почему-то именно сейчас, когда немцы о тебе забыли, когда они больше не догадаются, кто ты и что ты, не расстреляют и но повесят,- почему-то именно сейчас стало немножко страшно. Может быть, потому, что с такой силой потянуло домой? А в городе союзники, и кто знает, как они посмотрят на тебя. Да и кто ты для них в этом немецком мундире? Вроде гитлеровец и не гитлеровец. Русский, а служил кому? На груди - фашистские награды. Пять ленточек!

Служил, судя по орденам, неплохо, с усердием. Небось иные немцы поглядывали на тебя с завистью. А форма-то, оказывается, не соответствовала содержанию. И так она осточертела тебе, эта шкура, что сбросил бы ее тут же, .во дворе, прямо в костер. Да вот беда - в чем пойдешь!

Идти тебе надо сейчас на квартиру к фрау Фезе. Ты поселился у нее, как переехали в Бисмарк. Там ожидает тебя Галя. Терпение ее уже иссякло. Сегодня утром она сказала: «Когда же это кончится!» И - расплакалась.

Вот и кончилось. Спроси, пожалуйста, у фрау Фезе, не найдется ли у нее хоть какого-нибудь гражданского костюма. Как только войдешь в дом, сбрось с себя эту шкуру.

Тебе дьявольски повезло - костюм нашелся. Фрау принесла его с готовностью услужить человеку, воевавшему вместе с немцами. Однако уже на следующий день, едва рассвело, она постучалась в комнату. Открыв дверь, Александр Иванович увидел в руках Фезе свой мундир.

- Вас ист дас, фрау?

Она вздохнула. Фрау просит извинить ее, но что делать? В городе расклеены объявления: всем военным немедленно явиться к гостинице, там они будут взяты в плен. Укрывающимся и тем, кто их укрывает, угрожают суровым наказанием. Фрау Фезе не желает иметь неприятностей. У нее и так расшатаны, нервы.

- Галя, я пойду,- говорит Александр Иванович.- Действительно, зачем фрау Фезе причинять неприятности?

- А я? Как же я, Саша?

- Тебе придется немножко пожить в Бисмарке. Стихнут бои, пробирайся на восток, домой. Делать здесь больше нечего.

- И ты возвращайся, Саша.- Она смотрела на него со страхом и надеждой.

- Постараюсь. Свяжусь с нашими… Если удастся.

- Разве наши не знают, где мы?

- Должны, конечно, знать… Примерно… Но последние месяцы у нас не было с ними связи.

Галя помолчала.

- Они найдут нас. Обязательно найдут. Если я смогу вернуться раньше, поеду в Москву, пойду на площадь Дзержинского. Я скажу им, где ты.

- Тише, Галя.

- А разве и сейчас опасно?

- Я ведь из-за тебя. Ты же остаешься здесь. Будь осторожна.

- Ты тоже будь осторожен.

Многое хотелось сказать на прощание, да, как всегда, всего не скажешь. Уже на улице Александр Иванович вспомнил, что о главном - где же встретиться после войны - они так и не договорились. Однако возвращаться не решился, это плохая примета. Сам того не замечая, он становился суеверным.

У городской гостиницы толпились гитлеровцы. Козлов медленно обошел этих, уже не представлявших никакой опасности вояк, надеясь встретить кого-нибудь из разведшколы. Нет, знакомых не оказалось. Наивно было бы ожидать от зондерфюрера Унта, что он явится сюда. В таком городе, как Бисмарк, фашист найдет людей, которые его укроют.

Толпа неподвижна, угрюма, молчалива. Сгруппировались по чинам: отдельно рядовые, отдельно офицеры. На сборном пункте хозяйничают французы. Они отбирают оружие, следят, чтобы не уходили обратно. Опыт в этом деле у них есть: еще вчера сами были военнопленными. Здесь же, в лагере под Бисмарком.

Офицеров ведут наверх, в большой с подслеповатыми окнами зал. Сидеть молча невыносимо, и немцы постепенно развязывают языки. Их все еще интересует, чем кончится война. Они еще на что-то надеются.