Виктор Суворов - Аквариум [Новое издание, исправленное и переработанное]

— Одного я в тебе, Суворов, не понимаю: ты в мучительстве наслаждения не находишь или только скрываешь это? У нас широкие возможности наслаждаться своей силой. Ваньку-педераста можно мучить столько, сколько душа пожелает. А ты от этих удовольствий уклоняешься. Почему?

— Я в мучительстве наслаждения не чувствую.

Он покачал головой:

— Жаль.

— Это плохо для нашей профессии?

— Вообще-то нет. В мире астрономическое число проституток, но лишь немногие из них наслаждаются своим положением. Для большинства из них это тяжелая физическая работа, не более. Но независимо от того, нравится проститутке ее работа или нет, ее уровень во многом зависит от отношения к труду, от чувства ответственности, от трудолюбия. Профессией не обязательно наслаждаться, не обязательно ее любить, но на любом месте надо проявлять трудолюбие. Чего зубы скалишь?

— Оборот интересный — «трудолюбивая проститутка».

— Нечего смеяться, мы не лучше проституток, мы делаем не очень чистое дело, чтобы доставить удовольствие другим, и за наш тяжкий труд много получаем. Профессию свою ты не очень любишь, но трудолюбив, и этого мне достаточно. Наливай сам.

Я налил.

— А вам?

— Немного совсем плесни. Два пальца. Хорош. Я тебя вот зачем вызвал. Прожить на нашей вонючей планете можно, только перегрызая глотки другим. Такую возможность предоставляет власть. Удержаться у власти можно, только карабкаясь вверх. Скользкая она очень, пирамида власти. Достичь вершин этой пирамиды в одиночку невозможно, и потому каждый, кто по ее откосам вверх карабкается, формирует свою группу, которая идет с ним до самого верха или летит с ним в бездну. Я тебя вверх тащу, но и твоей помощи требую, помощи любой, какая потребуется, пусть даже и уголовного порядка. Когда ты чуть выше вслед за мной поднимешься, то и ты собственную группу сколотишь и будешь ее вслед за собой тянуть, а я тебя буду тянуть, а меня еще кто-то. А вместе мы нашего главного лидера вверх продвигать будем.

Он вдруг ухватил меня за ворот:

— Предашь — пожалеешь!

— Не предам.

— Я знаю, — глаза у него мрачные, — можешь предавать кого хочешь, хоть Советскую Родину, но не меня. Бойся даже думать об этом. Но ты об этом и не думаешь. Я это знаю, по твоим сатанинским глазам вижу. Допивай, и пошли. Поздно уже. Завтра придешь на работу в семь утра и к девяти часам подготовишь все свои документы к сдаче. Меня назначили начальником Разведывательного управления Прикарпатского военного округа. Туда, в управление, я свою команду потяну за собой. Конечно, я беру с собой не всех и не сразу. Некоторых позже перетяну. Но ты едешь со мной сразу. Цени.

Не знаю, что со мной. Что-то не так. Я просыпаюсь по ночам и подолгу смотрю в потолок. Если бы меня отправили куда-нибудь умирать за чьи-то интересы, я бы стал героем. Мне не жалко отдать свою жизнь. Возьмите, кому она нужна. Ну, берите же! Я забываюсь в коротком, тревожном сне. И черти куда-то несут меня. Я улетаю высоко-высоко. От Кравцова. От частей СпН. От жестокой борьбы за лучшее место под солнцем. Я готов бороться. Я готов грызть глотки. Но зачем это все? Битва за власть — это вовсе не битва за Родину. А битва за Родину, даст ли она утешение моей душе? Я уже защищал твои, Родина, интересы в Чехословакии. Неприятное занятие, прямо скажем. Я улетаю все выше и выше. С недосягаемой звенящей высоты смотрю я на свою несчастную Родину-мать. Она тяжело больна. Я не знаю, чем. Может, бешенством? Может, шизофрения у нее? Я не знаю, как ей помочь. Может, для этого надо кого-то убивать? Но я не знаю, кого. Куда же я лечу? Куда несут меня черти?

Львов — самый запутанный город мира. Много веков назад его строили так, чтобы враги не могли найти центр города. Природа все сделала для того, чтобы помочь строителям: холмы, овраги, обрывы. Улочки Львова спиралями скручены и выводят непрошенного посетителя то к отвесному оврагу, то в тупик. Видно, я этому городу тоже враг. Центр города я никак отыскать не могу. Среди каштанов мелькают купола собора. Вот он, рядом. Остается только обогнуть пару домов. Но переулок ведет меня вверх, ныряет под мост, пару раз круто ломается, и я больше не вижу собора, да и вообще с трудом представляю, в каком он направлении. Вернемся назад и повторим все сначала. Но и это не удается. Другой переулок ведет меня в густую паутину кривых, горбатых, но удивительно чистых улочек и наконец выбрасывает на шумную улицу с необычно маленькими, почти игрушечными трамвайчиками. Нет, самому мне не найти нужный адрес, и вся моя диверсионная подготовка мне не поможет. Такси! Эй, такси! В штаб округа! В Пентагон? Ну да, именно туда, в Пентагон.