Сергей Донской - Дату смерти изменить нельзя

– Один узел соответствует одной морской миле.

– Вот как? – восхитился Председатель. – А я все гадал, что за узел такой? Кстати, в морской миле, кажется, полтора километра?

– Тысяча восемьсот пятьдесят два метра, – уточнил Бондарь. – Детские вопросы. Подобные сведения известны каждому второму любителю кроссвордов.

– Любишь кроссворды?

– Не могу сказать, чтобы очень.

– Но иногда их разгадываешь, – предположил Председатель.

– Когда больше заняться нечем, – ответил Бондарь.

– Бьюсь об заклад, такое случается нечасто, а? При такой бабе, как Лиза…

– Мы разговариваем о бабах?

Под лопатку остановившегося Бондаря уткнулось холодное острие выставленного вперед клинка.

Не моргнув глазом, Бондарь перехватил чужую руку, сделал неуловимое круговое движение и, не обращая внимания на сдавленный вопль противника, продолжил:

– Должен ли я сделать вывод, что выдержал экзамен?

Председатель с любопытством посмотрел на скорчившегося у его ног юношу.

– Вывих или перелом? – осведомился он.

– Перелом, – заверил его Бондарь.

– Скорее всего, открытый.

– Джиу-джитсу? – Председатель потолкал подошвой рукоять вонзившегося в палубу кинжала.

– Самбо.

– Зачем моряку приемы самбо?

– Во время кругосветных плаваний всякое случается, – пояснил Бондарь. – То драка в порту, то разборки в матросском кубрике. Среди нашего брата ведь всякий народ попадается. Бичи, беглые зэки, психи. Помнится, один алкаш на меня с гарпуном бросился.

– И что? – живо спросил Председатель.

– Не знаю, как алкаш, а гарпун утонул. Я их вместе за борт отправил.

Второй кореец, на которого глядел рассказывающий эту историю Бондарь, заметно напрягся и расставил ноги пошире.

– Справился бы с ним? – осведомился Председатель.

– Я бы и с Пьо справился. И с его людишками.

– Что ж не бежал?

– Десять тысяч в сутки. – Бондарь мечтательно улыбнулся. – Никогда таких деньжищ в руках не держал. Сколько продлится плаванье?

Председатель ткнул пальцем в скулящего охранника и что-то приказал остальным. Когда раненого подняли и увели, стало ясно, что однозначного ответа на вопрос Бондаря не последует.

– Кто знает, – пожал плечами Председатель. – День, два, неделя. Припасов хватает, пресной воды – полные баки, топлива – тоже. Остается ждать у моря погоды.

– На море погоды , – поправил собеседника Бондарь. Реплика пришлась Председателю не по вкусу.

– Вот что, – сказал он, топнув ногой о палубу. – Это низ, а еще есть верх, ясно?

– Не очень, – признался Бондарь.

– Небо и земля, – пустился в объяснения Председатель. – Небо всегда сверху, при любых обстоятельствах. Все земное просто подчиняется. Наверное, европейскому уму трудно схватить эту простую истину, поэтому скажу проще. – Председатель поморщился, давая понять, как неприятно ему снисходить до низкого интеллектуального уровня собеседника. – Здесь ничего не делается без моего позволения или одобрения. Самовольство карается – карается строго и незамедлительно. Если кто-нибудь на моем корабле делает то, что мне не нравится, я не прошу прекратить, я просто приказываю: «Отставить». Ни на секунду не забывай об этом, Женя. – Председатель постучал согнутым пальцем по груди Бондаря. – На первый раз я тебя прощаю. Но следующая твоя выходка повлечет за собой наказание. Ты меня понял, Женя?

Бондарь утвердительно кивнул:

– У меня нет возражений. Эта яхта ваша, а я на ней капитан. Вернее, временно исполняющий обязанности капитана.

– Я господин, а ты слуга, – поправил его кореец. – Эта формула точнее выражает суть наших взаимоотношений. Кроме того, я до сих пор не знаю, годишься ли ты в капитаны. Ступай в рубку, Женя. Совершим пробное плавание.

Пренебрежительной мине Бондаря позавидовал бы самый опытный морской волк, которому предложили позабавиться с игрушечным корабликом. На самом деле его сердце сжалось от тревоги. Лиззи по-прежнему находилась в окружении корейцев, так что любое неверное движение Бондаря было чревато трагическими последствиями. Вполне предсказуемыми последствиями, учитывая общее количество ножей на «Летучей рыбе».

На небе, как и на палубе яхты, было неспокойно. Облака, вытянувшись длинными полосами, летели от востока к западу, в воздухе пахло грозой. Шторм еще не начался, однако волны усилились. Ветер срывал с гребней пену и уносил вслед за низкими облаками. Над темной зыбью мелькали белые чайки, оглашающие округу печальными стонами. Линия горизонта тонула в дымке, зато черный остров, возле которого была пришвартована яхта, виделся удивительно отчетливо. Он напоминал черную лоснящуюся тушу кита, усеянную множеством птиц. «Врезаться в него прямо сейчас? – спросил себя Бондарь. – Ничего не выйдет. Заметив, что я держу курс на скалы, корейцы сделают все, чтобы помешать мне, а времени на вторую попытку не будет».