Валентин Иванов - По следу

Вскоре Сударев начал прощупывать противника. Он замедлил шаги и, не дожидаясь окрика, сказал:

– Я больше не могу идти с задранными на шею лапами! Вы могли бы убедиться – я вас слушаюсь. У меня болит правая рука. Вы меня ранили, у меня вывих.

И опять Алонов сделал то, чего не сделал бы Сударев.

– Снимите и бросьте пиджак… Стоп! Будьте осторожны… – Алонову показалось, что бандит хочет запустить правую руку в карман брюк. – А теперь опять поднимите руки и отсчитайте десять шагов! Не оглядывайтесь!.. Стойте! – предупредил он сзади.

Алонов присел и ощупал пиджак. Оружия не было. Во внутреннем кармане оказался бумажник. Работая одной рукой, Алонов снял мешок, втиснул в него пиджак и скомандовал:

– Вперед! Пошли.

Сударев прошел шагов пятьдесят, споткнулся, взмахнул руками и упал. Неловко. Не каждый умеет падать – иные актеры репетируют падение десятки раз и то рассчитывают скорее на условность театра, чем на правдоподобие.

Голос сзади выдохнул:

– А! – и приказал: – Не шевелитесь!

Бандит покорно замер. Падая, он успел засунуть руку в карман и вцепиться в рукоятку пистолета. Он взял в степь «игрушку» вопреки советам Клебановского. Глупые советы! Уж если люди вооружены запрещенными винтовками, то пистолет ничего не прибавит, но и не убавит.

Лежа, Сударев соображал: заметил ли противник? Можно ли уже попробовать? Он напрягал мускулы, соображая, как подскочить. Не будет же этот за спиной стоять вечно, как соляной столб. Пусть он успокоится, прикажет встать…

Сударев любил пистолет. Его уже давно не развлекали успехи стрельбы в тирах. Детская игра! Он изобретал собственные упражнения. Стрелять в темноте в неизвестно где положенный звонок, когда приятель неожиданно нажмет кнопку… Или, взглянув на пять бутылок, запомнить, где они, и разбить их, когда потушат свет… Одинаково пользоваться обеими руками, стрелять из любого положения, стрелять из кармана пиджака, не вынимая пистолета. Бить назад, спрятав пистолет под мышкой. Сударев удачно повторял трудные цирковые номера. И говорили, что такой артист всегда будет иметь под старость кусок хлеба с маслом от пистолетной пули.

Сейчас… как только скажут: «Вставайте!» – в сторону. Парень сорвет первую пулю и получит свое.

– Руки! – сказал Алонов. – Руки раскиньте! Бросьте револьвер!

«Догадался, заметил, – подумал Сударев и не послушался. – Вскочить? Нет, только не сейчас. Что этот будет делать? Если бы он хотел меня пристрелить, не нужно было ходить сюда и поить меня по дороге…»

Сзади что-то хрустнуло. И голос прозвучал с тем же бесстрастием, как у костра:

– Сейчас я вас пристрелю. Целю между лопатками…

Ставка бита… Сударев с ловкостью клоуна выкинул из-под себя пистолет и медленно приподнялся.

– Вставайте! Идите, – разрешил голос так спокойно, будто ничего не произошло.

Сударев встал и пошел. Пока человек жив, он надеется. Каждый человек!

Солнце поднялось высоко и начало жечь рану на голове Алонова. Пуля разорвала и унесла фуражку. Алонов остановил бандита, сбросил мешки и снял куртку. Он обмотал себе голову нижней рубашкой – ему стало как будто легче…

Алонов думал только о том, как бы добраться до железной дороги. Нужно суметь приказать себе дойти, дойти, дойти. Время, проведенное в степи, отучило Алонова от мысли о возможности встретить кого-нибудь. Можно рассчитывать лишь на себя. И он мечтал о железной дороге, мечтал страстно, с опьянением – так рождаются навязчивые идеи. Только бы увидеть эти блестящие сталью линии, сходящиеся вдали. И когда он думал о них – и ни о чем другом, – голова меньше болела, прибывали силы.

Внезапно ворвался голос Сударева:

– В моем бумажнике вы нашли гроши. Какие-то две тысячи, кажется. Но у меня есть еще деньги. Много, очень много!

«В бумажнике?» – подумал Алонов. Он не смотрел что там, – не было времени. Он не ответил.

Сударев решил, что пока не стоит настаивать. Человек слышал, в его сознание брошено семя. Кто бы он ни был, он теперь станет думать о деньгах, – и семя будет расти. Сударев терпеливо выжидал по крайней мере полчаса. Потом он сказал только три слова:

– Двадцать пять тысяч!

Ответа опять не было, и Сударев опять не настаивал. Не нужно торопиться, если можно не торопиться. Мысли подобны живым существам. Человек, который услышал о крупной сумме, обязательно будет думать, как ее получить. Еще немного, и он должен вступить в разговор. Он должен начать торговаться.