Лев Линьков: По следу

Вскоре к месту происшествия прискакала группа конных пограничников во главе с самим начальником. Они тщательно обыскали все ближайшие расселины и тропы. Было ясно, что нарушитель каким-то образом ухитрился перейти через речку во время ливня: находившийся левее Орлова и Савина наряд, освещая скалы следовым фонарём, обнаружил на одной из них свежую царапину, оставленную каким-то острым предметом.

Начальник заставы осмотрел ничем, казалось бы, не примечательную царапину и сказал, что нарушитель, без сомнения, ловкий, сильный, и если он рискнул перебраться через речку в такую непогоду, то, следовательно, это очень опытный враг.

Поиск нарушителя в горах, среди ущелий, обрывов и утёсов, намного сложнее, чем где-нибудь в степи или даже в пустыне: на голых скалах трудно обнаружить следы, но особенно трудно найти их ночью, да еще после тропического ливня, который уничтожил многие знакомые ориентиры и размыл тропы.

Начальник разделил пограничников попарно, и они начали подниматься по южному склону малого хребта, быстро и в то же время тщательно осматривая каждую расселину, каждый выступ, каждую впадину и каждый куст.

Орлову и Савину, как наиболее опытным, было поручено осмотреть козью тропу, ведущую на самую крутую излучину хребта. Трудно было предположить, что нарушитель рискнёт направиться ночью по этой головокружительной тропе, крайне опасной даже днём, однако начальник заставы счёл необходимым проверить и ее.

…Над хребтом забрезжила робкая, словно не уверенная в своих силах, заря. Из ущелья потянулись космы белесо-сизого густого тумана. Где-то тоскливо кричала невидимая ранняя птица.

До гребня хребта оставалось еще метров двести, но именно эти последние двести метров и были самыми трудными; козья тропа взбиралась теперь под углом чуть ли не в шестьдесят градусов, по узенькому карнизу, выступавшему из отвесного гранитного сброса.

Орлов и Савин вскарабкались ещё немного и вынуждены были остановиться: тропу рассекла трещина метра в три шириной — результат ночного обвала. Пётр подполз к зазубренному сё краю и заглянул вниз. Дно трещины терялось в густом сумраке.

Три метра… Для легконогих туров и козлов — сущий пустяк, но разве может без разбега перепрыгнуть через трёхметровую трещину человек?

— Лихо! — не удержавшись, прошептал Савин. — Карабкались, карабкались и всё понапрасну! Ясное дело — нарушитель здесь не проходил. Не на крыльях же он перелетел?

— Он туда полез, — кивнул Орлов влево, где в толще нависшей над тропой бурой скалы темнела узкая извилистая расселина. Она тянулась кверху почти вертикально.

— Здесь! — тихо, но убеждённо повторил Пётр, тщательно исследовав расселину.

Приподнявшись на носки, он нащупал руками свежую глубокую царапину на граните, прочерченную каким-то острым металлическим предметом.

— У него альпинистский ледоруб, — сказал Пётр и, упираясь ногами и руками в края расселины, полез наверх…

Солнце застало Орлова и Савина на крохотной каменистой террасе, усыпанной острым щебнем. Терраса переходила в новую узкую вертикальную щель.

Пётр опустился на четвереньки и посмотрел в направлении, пересекающем полого падающие солнечные лучи. Затенённые углубления в щебне не оставляли никаких сомнений — это следы человека.

— Винтовку приготовь, — прошептал Пётр и перекинул автомат со спины на грудь.

Щель вывела пограничников на воронкообразную площадку, от которой тропа набирала такую крутизну, что кружилась голова.

Савин невольно ухватился за гранитный выступ и смущённо посмотрел на товарища: смуглое широкоскулое лицо Орлова, покрытое мелкими бисеринками пота, было полно решимости.

— Пошли, пошли! — прошептал сержант. Он хотел ещё что-то сказать и умолк. Откуда-то сверху послышался зловещий гул, нараставший с такой стремительностью, что Орлов и Савин одновременно сообразили, в чём дело, и побежали в разные стороны.

По крутому склону, подпрыгивая, словно гигантские мячи, катились камни. Пётр не успел увернуться, и один из камней задел его за коленку, едва не сбив с ног. Сержант предостерегающе окликнул Савина, но тот не расслышал товарища. А со склона уже неслась грохочущая лавина. Это был камнепад. Пётр прикрыл голову руками и втиснулся в первую попавшуюся расселину.

Глыбы камня с пушечным гулом плюхались на площадку, снова подпрыгивали и, погоняя одна другую, низвергались в ущелье, круша всё на своём пути. Следом за ними сверху посыпались тысячи мелких камней, смешанных со щебнем.