Джон Бэррон: Операция «Соло»: Агент ФБР в Кремле

Нужны еще два новых места встреч на Нижнем Манхэттене.

Нужно больше тайников.

Делегации (обе — КП США и Пуэрто-Рико) должны прибыть в Москву за б дней до начала съезда. До отъезда из США необходимо сделать прививки от оспы. В противном случае необходимо прибыть за 12 дней до съезда и пройти вакцинацию в Москве. (Все едущие в СССР должны быть вакцинированы.)

Послать Весне две партии ботинок по его ОК.

Улучшенный микропередатчик будет отправлен позднее (Весне).

Есть ли у Весны информация относительно мемуаров Льва Троцкого, которые должны быть опубликованы.

Это солидное оперативное послание, переданное КГБ по радио Джеку Чайлдсу от лица Международного отдела. Эта версия была расшифрована, но все еще содержит некоторые закодированные слова: «Дуб» означает Гэса Холла, «Весна» означает Джека Чайлдса, «ботинки» означает деньги, «200 пар ботинок» — $200 000. В первом абзаце «сс» (т. е. ЦК) означает Центральный Комитет.

В самых секретных документах ФБР Моррис Чайлдс числился как CG-5824S*. Между собой агенты ФБР называли его просто «58-й». CG означало Чикаго; S — безопасность; а звездочка сообщала, что агент не может быть вызван в суд для дачи свидетельских показаний и не подлежит опознанию. — Примеч. авт.

Суд присяжных оправдал Дэвис. Присяжных могли бы заинтересовать показания Морриса, однако он не мог выступать в суде и давать показания как свидетель. — Примеч. авт.

Позже, припоминая их разговор, Фокс сказал: «Мы пили не для того, чтобы напиться. Мы отложили обед, потому что не хотели, чтобы эти минуты закончились. Мы боялись, что они больше уже не повторятся». — Примеч. авт.

Многие бывшие сотрудники американской разведки, ЦРУ и ФБР, среди которых немало моих лучших друзей, до сих пор не могут говорить о покойном сенаторе Черче иначе как с презрением. Они осуждают его за левые взгляды и считают, что ради своих политических целей он нанес непоправимый ущерб американской разведке. Его действия, относящиеся к операции «Соло», говорят сами за себя. — Примеч. авт.

Среди них были Никита Хрущев, Леонид Брежнев и Юрий Андропов, руководители Советского Союза; Михаил Суслов, главный идеолог ЦК; Борис Пономарев, глава Международного отдела ЦК; Отто Куусинен, теоретик и член Коммунистического Интернационала (Коминтерна); Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай, руководители Китая; Хо Ши Мин, руководитель Вьетнама; Вальтер Ульбрихт и Эрих Хонеккер, руководители ГДР; Иосип Броз Тито, руководитель Югославии; Фидель Кастро, руководитель Кубы, и Пальмиро Тольятти, руководитель Итальянской коммунистической партии. — Примеч. авт.

В американских разведывательных кругах долгое время считалось, что ЦРУ получило текст доклада от израильтян. Это вполне возможно, но, судя по категорическим заявлениям, сделанным автору агентами ФБР Дональдом Е. Муром, Уолтером Бойлом, Уильямом Браннигеном и Джоном О’Тулом, первую копию правительству США предоставило ФБР. Бранниген и О’Тул умерли, Мур и Бойл — живы. — Примеч. авт.

Историк Бертрам Д. Вулф, которого Моррис знал по партии, так прокомментировал значение этого документа:

«Этот доклад, по всей видимости, является наиболее значительным документом коммунистического движения… Это самый разоблачительный обвинительный акт, вынесенный коммунистом, самый беспощадный приговор советской системе, когда-либо оглашенный советским руководителем.

Это стало настоящим кошмаром в равной мере как для сторонников, так и для противников коммунизма. Видеть одного из создателей атмосферы террора и ужасающего культа живого бога спокойно докладывающим съезду о тех, кто был жертвами этого террора и приверженцами культа; слушать признания о том, что происходило за сценой, о фальсифицированных признаниях, пытках, узаконенных убийствах, о не только физическом и духовном истреблении преданных товарищей и близких друзей, но и уничтожении самих их имен; видеть, как докладчик ожидает отпущения грехов и прощения и даже сохранения абсолютной власти за то, что он наконец-то раскрыл некоторые из преступных тайн, соучастником которых был сам; наблюдать широкую самодовольную улыбку, которая лишала пугающие признания малейшей степени раскаяния; слышать только о «его» вине и ни звука о «своей» и «нашей»; чувствовать, что этой жалкой кучкой людей, теперь разоблачающей козни друг друга, было совершено гораздо больше чудовищных преступлений против беззащитного народа; думать о том, что люди способны так поступать друг с другом, терпеть, одобрять и даже приветствовать такие действия, способны наделять себя абсолютной властью над верой и поступками, над поведением и моралью, над жизнью, смертью и добрым именем умерших, над промышленностью и сельским хозяйством, над политикой и общением, над искусством и культурой, а потом слышать, что система, способная породить такие ужасные вещи, по-прежнему остается лучшей в мире и что оставшиеся в живых члены этой кучки по-прежнему непогрешимы в своей коллективной мудрости и безграничной коллективной власти… Кто мог бы читать текст этого доклада без ужаса и отвращения?» — Примеч. авт.