Джон Бэррон - Операция «Соло» - Агент ФБР в Кремле

На следующий день у меня был ланч с корреспондентом «Правды», который был кем угодно, но не «рассерженным» молодым человеком. Я спросил его об этом. Он сказал, что отчасти это верно. Он не знал, существуют ли еще специальные магазины.

Но, сказал он, наибольшее негодование вызывали специальные надбавки к отпускным, которые получали высшие лидеры и должностные лица. Он также сказал, что привилегии были меньше, чем утверждали.

Было уже поздно устраивать дискуссию с кем-то из руководства СССР, но на следующей неделе я встретился с директором и персоналом Высшей партийной школы в Будапеште и спросил их про особые привилегии в Венгрии. Директор сказал, что в Венгрии эта проблема значительно ослабела. Теперь в Будапеште она не столь очевидна. Но в провинции некоторые местные начальники возводят себе шикарные особняки и ведут себя так, словно это их частные владения. Он допускал, что эта проблема острее стоит в других социалистических странах, включая СССР.

В феврале 1966 года меня посетил профессор из Болгарии, бывший министр финансов, который угодил в тюрьму во времена процесса Трайчо Костева. Я спросил его про особые привилегии в Болгарии. Он сказал, что это серьезная проблема, и привел мне несколько примеров.

В маленьких городах, где есть перебои с электричеством, все партийные функционеры и активисты живут в отдельном районе. Этот район продолжает получать электричество, когда в остальных частях города его нет.

Члены ЦК и другие высшие чины имеют по 600 квадратных метров жилплощади. В их распоряжении особые курорты, укомплектованные персоналом, которого достаточно на 50 — 100 гостей, но на практике все они обслуживают одну семью и ее друзей всего несколько недель в году.

Он жаловался, что в СССР высшие функционеры получают в качестве отпускных на месяц до 2000рублей.

Конечно, эти слова о месячных расчетах нельзя считать полностью достоверными, они наверняка содержат неточности, но все же я не считаю это плодом чьего-то воображения.

Очевидно, существует черта, за которой дифференцированные доходы от вклада верхушки в общество становятся особыми привилегиями и теряют свое историческое значение, что ухудшает отношения между народом и его лидерами. В свою очередь, это не дает возможности полностью вовлечь массы в строительство социализма, развращает получателей этих привилегий и дает орудие пропаганды силам мирового капитализма.

Я не берусь утверждать, где эта черта. Некоторые из примеров, приведенных выше, и некоторые документированные случаи расходов, приводимые в капиталистической прессе (в т. ч. личный сопровождающий повар Громыко), оставляют у меня впечатление, что этот предел может быть значительно превышен. Очевидно, в прошлом эта проблема стояла еще острее, и сейчас острота ситуации убывает, но, возможно, недостаточно решительно и быстро.

Я думаю, что эта проблема должна быть рассмотрена на высшем уровне. Материальные привилегии высшего руководства должны контролироваться демократическим путем вне партии и не должны достигать уровня, на котором их приходится хранить в секрете во избежание негативной реакции публики.

Не хуже любого другого Моррис Чайлдс знал, что в коммунистических странах номенклатура, или правящий класс, наслаждается привилегиями, льготами и роскошью, отторгая обычный простой народ. Сам Моррис часто посещал один из их специальных магазинов, где мог бесплатно брать качественные импортные продукты. Чтобы придать дополнительный блеск своему образу идеалиста — большевика старой закалки, Мрррис представил этот меморандум Международному отделу Центрального Комитета, словно открыл что-то шокирующее.

«Эйбл Кит — Хиллу — конфиденциально».

Дело… связано с довольно серьезной политической проблемой, с которой мы столкнулись. Для революционных движений мира эта проблема не новая. По существу, эта проблема — мелкобуржуазный радикализм. Как мы знаем, это часть общего процесса радикализации и подъема масс. Она отражает природу кризиса капитализма. Проблема мелкобуржуазного радикализма обостряется, когда мелкобуржуазные элементы, студенты и молодежь люмпенизируются и мелкобуржуазный радикализм переходит в индивидуальные акты террора и анархию.

Это диалектическая взаимосвязь роста реакционного террора государства монополистического капитализма и террактов левых индивидуалистов и левых групп. Эти акты становятся оправданием для более реакционной политики, а также препятствием для мобилизации масс на борьбу против буржуазного террора. В такие левые группы проникают полицейские и агенты ФБР, которые часто провоцируют силовые акции левых групп. Такие взаимосвязи двух процессов создают для революционного движения ряд очень реальных и сложных проблем. ЭТО СВЯЗАНО С НОВОЙ ФАШИСТСКОЙ ОПАСНОСТЬЮ ДЛЯ НАШЕЙ СТРАНЫ.