Роберт Стреттон - Час нетопыря

— Так, — сдавленным голосом говорит Пионтек. — Поздравляю, господин майор. То есть господин подполковник. Быстрое повышение. Командир дивизии! Ну-ну… Мюллер! Командир дивизии это уже читал?

— Я как раз хотел доложить, — шепчет Мюллер. — Пять минут назад генерал Зеверинг покончил с собой. Он еще лежит в своем кабинете. Но врача вызывать бесполезно.

Снова минута напряженной тишины.

— Можете идти, — командует Пионтек, словно это он назначен новым командиром дивизии. — Вызвать судебного врача из округа, подготовить предложения о составе офицерской комиссии по расследованию. В кабинете Зеверинга ни к чему не прикасаться. Вокруг здания штаба выставить охрану. Через минуту мы там будем.

Когда дверь за адъютантом закрывается, Пионтек среди всеобщего молчания встает, чтобы убедиться, тщательно ли закрыты двери, а затем, вернувшись к столу, говорит:

— Итак, господа офицеры, вот и шестой пункт, которого никто из нас не предвидел. В том числе и я. Теперь есть полная ясность насчет того, какую версию должна принять следственная комиссия Генерального инспектората, — версию, за которую мы должны держаться, как за альпийскую скалу. Очевидно, что нападение на базу номер шесть было давно запланировано. С этой целью восточная зона прислала сюда своих опытных агентов, а именно капитана Вибольда и генерала Зеверинга, которые обманули бдительность контрразведки и в условленный момент помогли засланной извне диверсионной группе овладеть базой и похитить боеголовки. После выполнения задания первый из агентов бежит за Эльбу, а второй совершает самоубийство, опасаясь разоблачения и ареста, которыми грозят ему — да, господа, слушайте внимательно — энергичные патриотические действия отличного офицера нашей контрразведки капитана Шелера. Ясно? Все поняли, как надо разговаривать с членами следственной комиссии? Хорошо. Теперь я хочу внести ясность в следующий вопрос. Командование нашей дивизией куда быстрее, чем я думал, полностью сосредоточилось в руках членов нашей организации. Видимо, решили, что приближается время действовать. Благодаря людям из нашей организации, которые, правда, служат в министерстве обороны, но делают то, что им положено, наша 14-я дивизия является с нынешнего дня первым соединением бундесвера, готовым действовать в интересах немецкого народа и выполнить любой приказ, который даст организация.

Пионтек на мгновение умолкает. На его лице снова выступают бурые пятна.

— Излишне объяснять, что назначением майора Штама, прошу прощения, подполковника Штама, мы обязаны исключительно действиям нашей организации. По понятным причинам на эту должность не мог быть назначен я. Но хотел бы избежать всяческих недоразумений и недвусмысленно подтвердить, что по поручению организации мне по-прежнему принадлежит полнота распорядительной власти в этой дивизии. Моя формальная подчиненность подполковнику Штаму, разумеется, ничего не меняет. Ясно?

— Ясно, — нехотя отвечает кто-то после небольшой паузы.

— А майор Штам… прошу прощения, подполковник Штам тоже до конца это понимает? — спрашивает Пионтек, указывая на нового командира дивизии.

— Да, — неуверенно отвечает Штам, — хотя должен признать, что это несколько абсурдная ситуация…

— Штам, поэзия меня не интересует, — прерывает его Пионтек. — Меня интересуют только те дела, которые полезны или вредны для нашей организации. Вам ясно?

— Так точно, господин подполковник, — сжав зубы, отвечает Штам.

— Ну и прекрасно. В этом вопросе не должно быть никакой неясности. От имени организации приказы отдаю я. А вы, как командир дивизии, можете самостоятельно заниматься этими дураками из Генерального инспектората. Так. Есть еще вопросы?

— Да, — поднимает руку подполковник Фретциг, — у меня два вопроса. Во-первых, не наносим ли мы напрасной обиды капитану Вибольду, представив его как агента с той стороны? Ведь его жизнь раз и навсегда переменится…

— Я должен вам напомнить, — холодно отвечает Пионтек, — что немецкие офицеры жертвовали гораздо большим ради блага своего народа. В Виндхуке капитан Вибольд получит щедрое денежное вспомоществование, все нужные документы, роскошную виллу, любое количество чернокожей прислуги. Через два года, переменив фамилию и получив соответствующие рекомендации, он сможет свободно ездить по всему миру, а года через четыре приедет нас проведать. А то, что он навсегда сменит фамилию и биографию… Господа, вспомните офицеров абвера, которым по семи раз приходилось перевоплощаться. Второй ваш вопрос, подполковник?