Игорь Сотников - Палиндром

Сейчас же Первая леди возвращается из своих воспоминаний к Ханне и приступает к своим незаконченным объяснениям. – Один верный человек надоумил меня об настоящем значении эликсира любви, указав мне на ту основную ошибку, которую допустили при изготовлении этого эликсира, все эти алхимики древности. Они, по его словам, при изготовлении этого, по своей сути, средства для налаживания связи между людьми, – а человек есть даже не элемент, а целый набор различных химических и физических элементов, и без этого знания невозможно приблизиться к разгадке рецептур, тех основ, на которых и создаётся этот эликсир, – использовали сторонние ингредиенты, никак не связанные с теми людьми, кого это напрямую касается. И спрашивается, а какое отношение имеет ко всему этому какой-нибудь папоротник, который расцветает в специальную ночь, седьмого года? Или тот же единственный белый волос на чёрной кошке, которую нужно не просто поймать в подворотне, а её обязательно нужно отыскать в тёмной комнате, где её к тому же ещё и нет.

– А любовь, сказал верный человек, совсем не для оборота речи назвали химией чувств. А всё дело в том, что для того чтобы между двумя выбранными людьми возникла эта самая химия чувств, соответствующая твоим чаяниям и желаниям, так сказать, направленная на объект твоих чувств взрывная реакция, – а реакция означает ответное действие, при котором разрываются старые связи и образуются новые, – необходимо, чтобы в неё вступили те самые значимые сущности этих людей, которые не просто не отделимы от них, а они определяют или идентифицируют их собой. – Здесь Первая леди, явно находясь на взводе, пристально посмотрела на Ханну, и начала перечислять то, что может входить в рецептуру этого эликсира.

– Взгляд любви, слёзы надежд, вздохи сокровенностей, запахи чувств и … – Первая леди вдумчиво замолчала и после совсем короткой паузы добавила, – что-нибудь от него. – Ну и видимо вся эта взволнованность Первой леди по цепочке передалась и Ханне, и она, в один момент забыв обо всех своих сомнениях и недоверии к словам Первой леди, когда дело коснулось всей этой конкретики, и не заметила как во всё в это вовлеклась и более чем занервничала, когда Первая леди так не ясно выразилась насчёт её избранника.

– Но что? – требовательно смотря на Первую леди, спросила её Ханна.

На что Первая леди пожимает плечами и своим пространным ответом поселяет в Ханне чуть ли не страх. – А вот это уже ты должна выбрать. – Говорит Первая леди, затем берёт в руки бутылку, изучающе на неё смотрит, и спрашивает Ханну. – Ну что, брать будешь?

– Буду. – Не раздумывая даёт ответ Ханна, протягивая руку к бутылке.

Глава 25

На пути к открытиям и озарениям

– Ну что вы выяснили? – ещё даже дверь не успела закрыться за Ханной, а она уже с ходу задаётся вопросом. Сидящий на водительском месте Альцгеймер, со своей стороны более спокоен и, хотя всё это нескрываемое беспокойство Ханны, с которым она чуть ли не ворвалась в салон его автомобиля, вполне могло с тем же ветром и ему передаться, он тем не менее никоем видом не выказывает волнения, а сдержанно ждёт, когда Ханна займёт своё место и успокоится.

Для чего он вытаскивает из кармана пиджака всё необходимое для того чтобы можно было пустить дым во внутреннюю атмосферу салона автомобиля, после чего выбивает огонь в зажигалке, поджигает сигарету, затем кладёт зажигалку сбоку от себя, на межкресельную панель, – кто знает, когда она ещё пригодится, пусть будет под рукой, – и спрашивает Ханну. – Как там ваш автомобиль, не пропал?

И даже Ханне понятно, для чего Альцгеймер её об этом спросил, – хочет её отвлечь от её волнения, – но при этом она не хочет отвлекаться, а хочет непременно и сейчас же знать …А вот чего она хочет знать, то она в своём нервном запале по дороге к автомобилю Альцгеймера, вдруг запамятовала. Или не запамятовала, а всего лишь сбилась с силком удерживаемой ею мысли, – не смотреть на этого господина Альцгеймера и волноваться только насчёт своего супруга, – когда увидела в такой близи Альцгеймера, ожидающего не кого-то там другого, а ждущего именно её. А как увидела, так и забыла о том, за кого она должна волноваться, – за себя или за этого, так туманяще её разум смотрящего на неё господина Альцгеймера.

Ну а выскочивший из неё этот вопрос, скорее по инерции возник, и мало что имел к настоящим волнениям и мыслям Ханны. Так что Альцгеймер достаточно рассудительно поступил, не став отвечать на заданный Ханной вопрос, – глядишь, посидит, подумает и сама всё поймёт без лишних ответов. Но это только так бывает в теории, о чём также имел своё представление Альцгеймер, и поэтому он, не дожидаясь ответа Ханны на свой отвлекающий вопрос, заводит автомобиль и со словами: «Сейчас всё сами увидите», – трогает с места.