Питер Гринвей - Человек, который похитил королеву и распустил парламент

Они ждали, пока Ригли кончит курить.

— Я все это понимаю, но мне нужно быть уверенным, что Ее Величество…

Лэнгли вскочил и нервно зашагал по комнате, не скрывая больше своего нетерпения, которое он умышленно преувеличивал:

— Это невозможно. Вы, политик, каждый день играете жизнью людей. Неужели имеет какое-нибудь значение то, что среди них оказывается королева? Ваша политическая карьера поставлена на кон. Почему? Потому что в его руках королева, а у вас козырной туз — полное пренебрежение монархом в интересах народа. Итак, если он убьет королеву, то, как я уже говорил, найдутся другие. Даже если он убьет всех, мы сумеем найти нового монарха. Разве тот нормандец родился королем?

— И это говорите вы? — Ригли был ошеломлен.

— Да. Возможно, потому, что не верю в то, что только кажется реальностью, и верю в блеф Вайатта, который принес ему желаемое. Только законно избранный руководитель может назвать это бредом. Отдайте приказ, и я гарантирую, что к среде вы уже будете, как и прежде, браниться с Микером в палате общин.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Ригли заговорил:

— Хорошо. Я сделаю все, что вы хотите.

— Делайте. Не обсуждайте этого с другими членами правительства. Они только собьют вас с толку. Страна рассчитывает, что вы будете действовать так же решительно, как Вайатт.

Пять минут спустя Ригли был уже на пути в Скотленд-Ярд.

Лэнгли был прав в одном: старые распри постепенно исчезли. Создавалась более спокойная политическая атмосфера. В общественном мнении безразличие уступало место уверенности людей в том, что они делают, какой курс держат, уверенности в Вайатте. Если, он обещал родезийцам конституцию, справедливую для всех рас, значит, они получат ее. В этом могли сомневаться только самые пристрастные критики Вайатта. А что же с Родезией? Полчаса, и все? Сорок солдат и водитель автобуса! Люди даже стали гордиться своим руководителем в Вестминстере. Один из прохожих на настойчивые вопросы корреспондента ответил: «Но ведь он всего добивается, не так ли?»

Никто, однако, не знал, что к ночи вся история кончится.

Одиннадцать часов. Комиссару полиции прежде не доводилось встречаться с Ригли. А сейчас он не произвел на комиссара особого впечатления. Однако комиссар понял, что его служебный долг — подчиниться приказу.

— Понимаю. — Комиссар как бы нечаянно не назвал собеседника по должности и не дал ему уважительного титула «сэр». Уважения у него этот человек не вызывал. — Я вижу только одно препятствие. Можно, конечно, послать человека с ордером на арест, но вдруг Вайатт не подчинится?

— Тогда вы можете сообщить ему, что будут приняты насильственные меры.

Сэр Джон с интересом посмотрел на Ригли.

Наверно, за этим безвольным человеком стоит кто-то очень энергичный.

— Королева… — начал было сэр Джон.

— Страна важнее королевы!

Властитель лондонской полиции удовлетворенно откинулся в кресле. Первоначальная мысль оправдывалась. Кто-то еще вступил сейчас в тайную игру, иначе почему этот человек не мог двадцать третьего числа прибегнуть к помощи армии и не посчитаться с судьбой монархов. Налицо были все признаки действий «Кабала».

— Тогда никаких проблем нет… если вы гарантируете, что армия будет на нашей стороне.

Ригли был явно раздражен. Где-то в своей памяти сделал отметку о будущем сэра Джона, не подозревая, что скоро эта отметка вряд ли будет что-нибудь стоить.

Ригли возвратился на квартиру в Вестминстере, где в небольшой темной комнате собрались члены его правительства. Жестом руки он оборвал поток посыпавшихся на него вопросов, принял, как и подобает в такой обстановке, серьезный вид и пренебрег усмешкой министра иностранных дел.

— Друзья, — начал он. — Разрешите сказать вам, что сегодня мы достигли критического момента. Но тем не менее все мы должны оставаться на своих постах и безо всяких колебаний выполнять свой долг. Настал час назвать мятеж Вайатта блефом.

— Но ведь вы первый все время возражали против этого, — заметил министр внутренних дел.

— Это был вопрос времени, Хорас, — солгал премьер. — Теперь я считаю, что, пока не поздно, мы должны нанести удар.

— На это вас толкнули события в Родезии? — спросил Данн.

— Нет, моя совесть, — резко ответил Ригли. — В этот решающий момент я должен взять на себя ответственность за то, что может произойти. И это нелегкая ответственность. От моего решения зависит жизнь королевы, а может быть, и всей династии, но…