Питер Гринвей - Человек, который похитил королеву и распустил парламент

— Не представляю, что они могут сделать. Ведь королева еще в наших руках, — сказал Бейнард.

Вайатт ничего не ответил.

Реакция газет в субботу и воскресенье была соответственной. «Будет ли родезийский премьер воевать?» — таков типичный заголовок тех дней. На первой полосе одной из газет появился напечатанный жирным черным шрифтом заголовок — «Война в Африке».

И все же ничего не случилось. Как бы ни шумели газеты, что бы ни происходило в Африке, для обывателя было важнее помыть свой автомобиль, как это обычно делалось в субботу или воскресенье, выехать с семьей за город, заняться садом. Газеты со статьями о Родезии и ООН были отброшены в сторону. Вайатт находился на месте, и у рядовых граждан претензий к нему не было. Не обошлось без петиций, но ведь петиция «правых» — только петиция, и если ее вручают в момент угасания кризиса, кризис все равно угасает. Даже массовый митинг в Гайд-парке быстро превратился в пикник на зеленых лужайках, по мере того как грустные настроения людей таяли под неожиданно теплыми в этот ноябрьский день лучами солнца. Из разных концов страны поступило несколько сообщений о волнениях, но когда наступил вечер, Вайатт мог поздравить себя с тем, что в этот день ни одной капли английской крови не было пролито за Родезию или расизм.

Восемь часов вечера. Каждый гадал, что произойдет. Будет ли родезийский премьер воевать или уступит? Его заявление было воинственным, но слова этого человека имели примерно такую же цену, как чековая книжка обанкротившегося бизнесмена.

Что же касается Вайатта, то для него не существовало сомнений, выраженных его коллегами. Он был совершенно спокоен и никак не реагировал на слухи о возможном поведении родезийского премьера. Он знал, чем все кончится, знал, что его планы увенчаются успехом, и думал о ближайшем будущем, обещавшем для Родезии новый путь. Вместе с тем Вайатт не сомневался, что находится у конца своего пути. Но этими мыслями он ни с кем не делился.

Точно в восемь ноль-ноль по гринвичскому времени, когда на всем протяжении от Кениэмбы до водопада Виктория солдаты сжимали в руках винтовки, транспортный самолет, прилетевший с северо-востока, вторгся глубоко на территорию Родезии и высадил десант в составе сорока человек во главе с майором из 136-го парашютного полка. Это был красивый бросок. Парашютисты опустились в районе спортивных площадок в пригородах Солсбери. Десять минут спустя, собравшись все вместе, они остановили проходивший мимо автобус с неграми, которые удивленно поглядывали то на небо, то на солдат, а потом высыпали из машины. Парашютисты быстро погрузились и приказали водителю ехать к радиостанции, которую небольшая группа быстро захватила. Остальные отправились к дому премьера. После короткой схватки с удивленной охраной парашютисты нашли спрятавшегося премьера и арестовали его. Двадцать минут спустя родезийская армия, все еще ожидавшая на замбийской границе вторжения войск ООН, с удивлением выслушала заявление своего одурманенного премьера о занятии Солсбери, о том, что он сам находится в руках войск ООН и что сопротивление бесполезно. С открытыми от удивления ртами родезийцы наблюдали за тем, как первые подразделения англичан пересекли границу. Без двадцати девять по гринвичскому времени все кончилось.

Мир вскоре узнал о молниеносном разгроме родезийских властей. Кое-кто заговорил о предательстве, но большинство людей, посмеиваясь, еще раз задумались над тем, кто же этот человек, хладнокровно принявший решение и снова одержавший победу.

Операция была проведена классически: стремительный удар небывалой силы в самое сердце. Хотя войска действовали под флагом ООН, честь успеха, несомненно, принадлежала Вайатту.

Такого же мнения был и «Кабал». Как и всех, членов тайного кабинета новость застигла врасплох. Злоба и раненая гордость — эти чувства охватили их, когда они около половины десятого собрались в клубе «Букерс» на экстренное заседание. Никогда прежде «Кабал» не заседал в этой мрачной комнате в присутствии постороннего. Более того, в нарушение всех традиций тут должно было быть два посетителя — Микер и, как верный признак конца света, Ригли.

Проклятый дурак на уикенд уехал в свой избирательный округ. Были предприняты отчаянные попытки отыскать его, и это удалось сделать только к вечеру в воскресенье. Ригли отказался выехать раньше, чем на следующее утро. Пока собравшиеся ждали его появления, Микер спросил, почему нельзя начать без Ригли.