Питер Гринвей - Человек, который похитил королеву и распустил парламент

— Хорошо. Вы отуманены его благими намерениями. А между прочим, вам все известно не хуже, чем мне. Он изо всех сил старается добиться доверия народа. Чего же еще вы ожидали?

— И несмотря на это, вы все еще требуете, чтобы мы чего-то ждали?

— Да! — Лэнгли перешел в атаку и счел возможным сделать паузу, чтобы найти подходящий аргумент, в наличии которого он, опытный политик, не сомневался. — Вайатт делает то, о чем обе основные политические партии мечтали многие годы. Мы находились в страхе. В страхе перед избирателями, перед мировым общественным мнением, перед ошибками прошлого. Сознаете ли вы, что с пятьдесят шестого года не было принято ни одного решения по важным политическим вопросам. И вот появляется Вайатт, освобождает Прометея, предпринимает весьма наивные действия в сложной политической атмосфере нынешних дней, и все ему сходит с рук. Но он допустит ошибку. Так всегда бывает. Когда это случится, мы вытащим королеву из ломбарда, добьемся приличных условий от обрадованного Вашингтона и поставим избирателей на свое место.

Только Ригг усомнился в правоте этих суждений и спросил:

— А где, по-вашему, это место?

Лэнгли усмехнулся, почувствовав себя вправе пошутить.

— Избиратели — это орех, который должен находиться между левым и правым зубцами демократической дробилки для орехов.

В два часа пополудни по лондонскому времени из Вашингтона пришло известие, что президент вечером выступит по радио с обращением к американскому народу.

В три часа посыльный из французского посольства вручил Вайатту послание. В нем было только одно слово: «Поздравляем».

Экстренное заседание совета обороны НАТО было созвано для обсуждения вопроса об операции «Креш».

Давно уже дипломатическая деятельность не была столь напряженной. Послы, первые, вторые и третьи секретари, советники, пресс-атташе и военные атташе были буквально завалены работой. Они выполняли беспрерывные указания правительств подробно сообщать обо всех аспектах обстановки и ходе дел.

В коридорах ООН, в залах заседания комитетов царило оживление. Обсуждались различные слухи. И все это — из-за Англии или Вайатта.

Это был самый настоящий трибунал, поспешно сформированный по приказу совета, направляемый в своей деятельности умелой рукой Хартфиша и работавший под руководством невольно ставшего его председателем лорда верховного судьи. И все же сохранялась иллюзия настоящего английского правосудия. Очень строгого, компетентного и по-театральному зрелищного.

Хартфиш, как черное изваяние, стоял посреди ярко освещенного зала и в упор смотрел на человека, дававшего свидетельские показания.

— Какое звание вы имели?

— Звание? Лейтенант.

Хартфиш сделал паузу и, казалось, с трудом сдерживал смех.

— Лейтенант Слингсби… — прошептал он, словно не веря в то, что сказал свидетель. Сидящие в зале вытянули шеи и с напряжением ждали дальнейшего развития событий.

— Вам известно, лейтенант, что по закону мне разрешено допрашивать обвиняемого только после уточнения его личности и так далее. Это — необходимая формальность, что объясняется сложностью дела. Мы должны уточнить, какую роль вы лично играли в октябрьских событиях. Мы должны снять с вас маску, под которой действовали вы и многие ваши сообщники.

Хартфиш отпил из стакана глоток воды, посмотрел" в зал, чтобы убедиться, что Лэнгли и Ригг сидят на своих обычных местах.

— Итак, лейтенант Слингсби, вы и ваш отряд получили задачу занять штаб-квартиру компании Би-Би-Си?

— Да.

— Вы, подобно чикагским гангстерам, вошли в помещение с оружием, которое было спрятано в чемоданах для инструментов?

— Господин Хартфиш, такого рода факты нужно будет еще установить на суде. — Голос председателя суда дрожал от злости. — Процедурными правилами…

— Уважаемый председатель, мы должны принимать те факты, которые говорят сами за себя. Ну, лейтенант?

— Гангстеры… Это слово могло прийти в голову только предвзято настроенному человеку.

Хартфиш улыбнулся, но внутри затаил злобу.

— Тайное хранение оружия в чемоданах для инструментов представляется мне весьма странным отклонением от нормы, будь то в Чикаго или в другом месте. Но вернемся к делу. Обучались ли вы или ваши подчиненные применению оружия?

— Нет.

Прокурор подождал, пока шум в зале утих.

— Нет? А вообще военную подготовку вы проходили?

— Некоторые из нас…

— Я спрашиваю, проходили ли вы военную подготовку?