Александр Маркьянов: Агония 4. Предчувствие беды

Было слишком поздно.

* Рафик — товарищ по-афгански и по-арабски

** В партийных документах часто встречается, что председателя КГБ СССР и руководителя ПГУ КГБ СССР именуют не настоящими фамилиями, а псевдонимами. Псевдоним Андропова часто был "Иванов".

Шансы умереть в постели равны нулю…

Это выражение употребил в семьдесят девятом — проклятом семьдесят девятом, посланник США в Афганистане Элиот в записке в Госдепартамент США по случаю "избрания" нового лидера — Хафизуллы Амина. Слова оказались пророческими — Хафизулле не дали умереть в постели. Он умрет в этом же году от осколков гранаты, которую бросит в комнату один из офицеров группы Зенит, штурмовавшей дворец Тадж-Бек. Да и мало кто из афганских лидеров двадцатого века умрет своей смертью — изрешеченный пулями умрет Дауд, задушат подушкой Тараки, осколками гранаты сразит Амина, в петле из обрывка ржавого троса мрет Наджибулла, приведя в действие спрятанный в видеокамере заряд пластида, смертник взорвет Масуда. Разве что Кармаль — он умрет в девяносто шестом в Москве. Да еще живы король Захир-шах — его родной брат отстранил его от власти в семьдесят втором, да Раббани, исламский богослов-педофил*, бежпавший из Кабула, когда к нему подступали орды Талибана. Но и насчет них не стоит загадывать. Пламя войны, разожженное тридцать лет назад, раздутое из тлеющих угольков полыхает до сих пор и ни один афганец, встающий утром на намаз под переливы напевов азанчи, чтобы возблагодарить Аллаха за новый день не знает, будет ли он жив к вечеру, чтобы воздать хвалу Аллаху за день прожитый.

А начиналось все тогда, одиннадцатого сентября — эту дату стоило бы знать задолго до двух тысяч первого года.

В этот день, вторник, одиннадцатое сентября одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года должны были произойти события, которые могли изменить весь ход дальнейшей истории Афганистана, а возможно и не только его. В этот день две группы сторонников — Тараки и Амина должны были осуществить покушения на них двоих — оба покушения были запланированы на момент возвращения генерального секретаря из поездки на Кубу. Ни одно из покушений не увенчалось успехом…

Так гласит история. Но в истории, как известно, много лжи, и вся она может быть сведена только к одному кличу-лозунгу.

Горе побежденным…

Встречать Таки в аэропорту должны были все министры — члены Политбюро. Эту традицию переняли-подсмотрели в Советском союзе, как и многое другое. Все должны были быть там — Амин, Сарвари, Ватанджар, Гулябзой, Мардурьяр. Все — и каждый рассчитывал, что их противника там не будет. Потому что он будет мертв.

Первым, ход сделает Сарвари. Буквально перед самым прилетом Учителя, генерального секретаря Тараки, он прикажет своим людям заменить расчеты 77 зенап, прикрывавшего Кабул. Эти расчеты подкупил Амин, чтобы они открыли огонь по самолету Тараки — так он скажет Учителю. Но правда ли это?

Избежит покушения и Амин. Он возьмет другую машину и поедет в аэропорт по другой дороге, дабы избежать засады, которую устроили на основной дороге к аэропорту сторонники Тараки. Он поедет один, только с водителем и даже без адъютанта. И тоже останется жив в этом день…

У аэровокзала аэропорта Кабул было многолюдно. Стояли машины — вряд у летного поля. Стояли люди — мелкими группками, кто-то нервно курил, кто-то — смотрел на часы…

Из всех, кто стоял на поле, выделялась группа, в которой было всего два человека. Они стояли дальше всех, так, чтобы их голоса не мог никто слышать кроме них самих, и так чтобы видеть дорогу, ведущую в аэропорт. Оба нервничали…

— Стой спокойно, рафик… — Сарвари в отличие о более нервного и несдержанного Ватанджара сохранял внешне спокойствие — на нас смотрят.

— Ты все сделал? — нервно спросил Ватанджар

— Все как договорились. Нам в любом случае ничего не сделают.

— А советские?

— А что советские? Им то какая разница?

— Как какая?

— Никакой — хладнокровно повторил Сарвари — Дауда проглотили, проглотят и это. Больше ничего не будет…

Хотелось бы… — подумал про себя Ватанджар — да только не бывает такого чтобы "всё". Нас четверо, а власть-то — одна.

— Надеюсь, мы будем верны друг другу? — словно читая мысли задумчиво сказал Сарвари.

— Мы друг другу не мешаем… — подтвердил Ватанджар, придав голосу максимальную искренность — списки кто будет реализовывать?

— Четыреста сорок четвертая бригада**. Больше никому верить нельзя, там есть люди. Не пуштуны. Пуштуны все почти за Амина…