Мика Валтари - Звезды расскажут, комиссар Палму!

Барышня Пелконен с изумлением отметила, что лицо у него побелело, как будто он вспомнил о чем-то ужасном, и почувствовала, что ее охватывает сильнейшее чувство нереальности всего происходящего. Такое бывало с ней только во сне. Ей пришлось срочно обратиться к Надежному Другу и погладить его. Собака лизнула теплым языком ее руку, и барышня Пелконен поняла, что по крайней мере ее собака чувствует себя спокойно.

— Поезжайте к Обсерватории, — сказала она. — Он около Памятника жертвам кораблекрушений. Рядышком, в кустах. Какой-то несчастный бродяга.

— Туда на машине не подъедешь, — мрачно заметил водитель. — Да еще тащиться за каким-то бродягой. Их в это время года на всех скамейках полно, то и дело подбирать приходится. Это потом, ближе к зиме, они переберутся в тепло — будут в тюрьмах морозы пересиживать и деньги для штрафов зарабатывать.

— Вы просто бессердечный человек! — возмутилась барышня Пелконен. — Он вовсе не на скамейке, а на земле. И он мертвый. Совсем мертвый.

— Эх, знали бы вы, что они пьют! — поддержал разговор общительный полицейский. — Помню одну зиму, когда они мерли как мухи. Их даже череп с костями на этикетках не останавливает!

Водитель развернул машину и медленно двинулся в обратном направлении, бурча себе под нос:

— Ничего себе бессердечный! Как раз наоборот. Чересчур мягкосердечный. От этого-то и мучаюсь.

У телефонной будки машина повернула и поползла на холм. Барышня Пелконен оглядела будку и обличающе заметила:

— Этот телефон сломан. Аппарат разбит, а телефонная книга порвана.

— Да, нынешняя ребятни любит поозорничать, — добродушно заметил общительный полицейский. — Хорошая порка им не помешала бы. — И, покосившись на товарища, с улыбкой добавил: — Но разве нынешние родители могут выпороть!

— В жизни не порол детей и не буду! — рассердился водитель. — Никогда! — Гневным взором он окинул окрестности и вдруг заметил на лужайке смятый автомобиль. — Ого! — воскликнул он. — Не одни мы тут ездим.

— Погоди-ка! — Другой полицейский уже открывал дверцу. Он вылез и пошел прямо по газону, не обращая внимания на протестующие возгласы барышни Пелконен. Заглянул в машину, записал в книжку ее номер и осмотрел следы шин на примятой траве. Потом вернулся обратно и заметил: — Ребята, видно, очень торопились. Но никто, судя по всему, не пострадал. Стекла разбиты вдребезги, есть несколько капель крови. Надо сообщить место и номер машины, пусть владелец придет осмотрит. О ее пропаже еще не заявляли. — Он заглянул для верности в записную книжку и подтвердил: — Да, не заявляли. Надо будет снять отпечатки пальцев.

Он нажал какую-то кнопку и заговорил — барышне Пелконен показалось, что он разговаривает сам с собой:

— Внимание, внимание, вызывает двойка, вызывает двойка.

Рация затарахтела, послышался голос, и полицейский быстро и деловито продиктовал данные: номер машины, координаты места происшествия.

— Шикарная тачка! — восхищенно добавил он. — Эти богачи своими «мерседесами» всегда разбрасываются. Наверняка малолетки угнали, попомните мое слово… Ну что, новости есть?

— Есть, есть, — протарахтел голос, и водитель немедленно повернул голову и стал напряженно слушать. — Только что сообщили. Мальчик, родился несколько минут назад. Акушерка определила, пока на глазок, что четыре кило. Мать в порядке, передает привет.

Водитель охнул, ткнулся головой в руль и пробормотал:

— Господи, благодарю Тебя!

С округлившимися от удивления глазами Кайно Пелконен увидела, как на лбу у него выступили крупные капли пота. Водитель выпрямился, его лицо расплылось в улыбке, и он извиняющимся тоном произнес:

— Вот видите, барышня, ну как к такому можно привыкнуть?! Хоть он у нас и четвертый. Но сын — только второй. Средние-то получились девочки. — Барышня Пелконен не успела даже как следует возмутиться, водитель уже лихо завел машину и провозгласил: — Ну, ребята, теперь вперед! Посмотрим, кто тут еще гулял по парку!

Он вывел автомобиль на аллею и дал газ — мотор взревел, машина рванулась вверх к Обсерватории, барышня Пелконен вцепилась обеими руками в спинку переднего сиденья.

Но она вовсе не испугалась, потому что, к ее несказанному изумлению, водитель во все горло запел: «Ля-ля-ля, ля-ля-ля, ля-ля-ля» — и стал очень чисто, но оглушительно громко выводить песню о милой его сердцу Финляндии.

Его товарищ указал на него большим пальцем и пояснил:

— Он у нас в хоре поет. Вчера была спевка, и он ни одной ноты не мог взять. Думали, не сможет поехать с нами в Копенгаген на концерт.