Станислас-Андре Стееман - Приговорённый умирает в пять

— Пожалуйста, вспомните, что в тот день я ездила с вами в Париж и в «Вязы» мы вернулись вместе… (Дото.)

— Верно. В семь часов. Но…

— Но — что?

— Ничего, — задумчиво протянул Лежанвье. — Ничего. Я просто спрашиваю себя…

— В общем, только вы и говорите: сами задаете вопросы и сами же на них отвечаете! (Снова Дото. Ее было не узнать — словно с цепи сорвалась.) А я-то считала вас настоящим другом. Одно из двух!.. Или этот поганый рецидивист Лазарь навел на вас порчу… или же ваша неумеренная любовь к справедливости медленно, но верно сводит вас с ума!.. Мы с Билли все выложили на суде, под присягой… Напоминаю: под присягой! Что вы хотите услышать еще? Или вы думаете, что мы так и утремся? Что Билли побоится выставить вас за дверь?

Лежанвье и глазом не моргнул. Два супружества и бессчетные предшествующие приключения сделали его неуязвимым для подобных вспышек.

— Я только спрашивал себя… — начал он.

— О чем? — не выдержал Билли.

— Какая причина побудила вас в день убийства отложить работу над афишей и помчаться в парк? — невозмутимо закончил Лежанвье.

— Ну, ведь я… Я, кажется, уже объяснял!.. — пробормотал Билли. — Я почувствовал, что устал… мне просто-напросто захотелось подышать воздухом… пособирать грибы.

— Вы не любите грибы.

— Их любит Дото. Их любила Диана.

— Понимаю, — сказал Лежанвье. — Я очень хорошо понимаю.

— Что именно вы понимаете, адвокат? (Дото.)

— Многое. Всякие мелочи, на которые начинаешь обращать внимание только по прошествии времени, — ответил Лежанвье. — Любой мужчина, умудренный житейским опытом, рано или поздно проникается уверенностью, что знает свою жену и своих друзей… Если впоследствии он обнаруживает, что жена водила его за нос, то у него неизбежно закрадываются сомнения и в друзьях. Обычная цепная реакция… И он ищет правды…

— Какой п-правды? (Билли.)

Лежанвье неторопливо осушил бокал, повернул его так, чтобы видеть в нем отражение Дото.

— Простите, моя дорогая. Я бы хотел поговорить с вашим мужем наедине.

— Еще чего! — фыркнула Дото. — Просите меня о чем угодно, но только не об этом! — Она плюхнулась в кресло, закинула ногу на ногу. — Ну-ну, давайте выкладывайте вашу очередную гениальную догадку, мэтр! Пока мы остановились на главе, в который несчастный-вдовец-жаждущий-чтобы-свершилось-правосудие, отправив на эшафот презренного-любовника-своей-недостойной-половины, терзается запоздалыми угрызениями совести и пытается, Бог знает почему, спасти осужденного от гильотины… Поправьте меня, если я ошибаюсь!

Лежанвье выразительно посмотрел на Билли, и тот потупился.

— Хватит, лапушка. Оставь нас. Это я тебя прошу.

Дото вмиг оказалась на ногах, словно ее подбросило пружиной.

— Да ты что, рехнулся?

— Хватит! — повторил Билли. — Топай отсюда! Нагреешь мне место в постели.

— Да ведь он тебя сожрет! — не унималась Дото.

— Между нами, — начал Лежанвье, после того как она наконец ушла, — когда вы впервые переспали с Дианой? — Он поднял руку, заранее отметая возможные возражения. — То, как вы вились около нее, ничем иным не объяснить. Заметьте, я мог бы нанять частного детектива, чтобы он покопался в вашем прошлом, но мне претят подобные приемы. Мы только выиграем время, если вы ответите со всей откровенностью… И ревности во мне давно уж нет, — добавил он на всякий случай.

Прежде чем ответить, Билли сходил к бару и вернулся оттуда с бокалом виски, по дну которого перекатывались кубики льда.

— Давно, — признался он. — Раньше чем она вышла за вас замуж, раньше чем я женился на Дото. Я… похоже, я был у нее первый.

— Почему же в таком случае вы на ней не женились?

— Я… я был не совсем в ее вкусе и зарабатывал в ту пору жалкие гроши. Много лет после этого мы не виделись, и только случай свел нас незадолго до того, как она стала госпожой Лежанвье…

— После чего вы снова с ней переспали?

— Нет, даю слово! Она этого не хотела…

— Тогда как вы, конечно, к этому стремились?

— О Господи, мэтр. Да тут как ни ответь — вы все равно обидитесь.

— И вы продолжали за ней ухаживать?

— Я… я продолжал питать к ней глубокую привязанность.

— Более глубокую, чем к своей жене?

— Ну, это было не одно и то же…

— Вы, разумеется, раньше меня узнали, что она спит с Лазарем?

— Д-да.

— И возненавидели ее?

— Н-нет, я… я пытался воззвать к ее благоразумию, всячески убеждал в том, что этот тип недостоин ее, но…

— Но?..

— Он словно околдовал ее.