Сьюзен Хилл - Чистые сердцем

Люди вокруг обсуждали эту новость. Он взял себе еще одну кружку чая и пончик.

Час назад он вышел из ворот тюрьмы со своей сумкой — он и еще двое других, но он сразу же отделился от них; их, в конце концов, снаружи кто-то ждал. Семьи. Он не ожидал каких-то церемоний и все-таки был шокирован тем, насколько быстро все произошло. Вещи, которые они хранили для него, разложили на стойке, перебрали и отдали под роспись; ему вернули его деньги и проездной, а потом провели вдоль ограждений и проводили за ворота. Последний раз он услышал звон ключей.

И тут — дождь, хлещущий тебе в лицо, и ветер, сбивающий тебя с ног.

— Там машину перевернуло на Симпсон-стрит.

— На восьмерых уже упали деревья, я слышал.

— Быть не может, в этом чертовом городе восьми деревьев и не насчитаешь!

— Дети не пошли в школу, слишком опасно.

— У церкви Святого Николая сорвало часть крыши.

Энди сидел, сжав кружку у себя в руках. У него было ощущение, что все вокруг нереально. Люди разговаривали, вставали, садились, входили и выходили через двери буфета, и никто не обращал на него никакого внимания. Никто не знал, откуда он только что вышел.

А что, если бы знали?

Не то, что он был на свободе, сам по себе, что он мог купить себе чашку чая и пончик, подождать поезд — вовсе не это беспокоило его. А то, что никто не смотрел в его сторону, никто не обращал на него ни малейшего внимания. За ним постоянно следили четыре с половиной года, а сейчас он стал невидимым.

Ветер так сильно ударил в двери, что распахнул их настежь и опрокинул на пол несколько пустых стульев. Ребенок в красной куртке завизжал.

Он вспомнил свою мать. Она приходила навестить его всего полдюжины раз, прокрадываясь в комнату для свиданий с опущенной головой и глазами, прикованными к полу от стыда, а после этого она в основном лежала по больницам и была слишком больна, чтобы приходить. Он не воспринимал эту помятую женщину как свою мать, он думал о другой — той, к которой он прибежал, когда друзья Мо Томпсона прищемили ему пальцы дверью ради забавы, и той, которая как-то нашла его, когда они отвели его в Верри к одному из сараев и заперли его в темноте, не преминув предварительно сообщить ему, что скребущиеся звуки на крыше издают именно крысы. То была его мать — женщина с мощными руками и красными кулаками, готовыми выбить всю дурь из его обидчиков, и с голосом, который было слышно за несколько улиц, как сирену. С годами она будто усохла. На ее пальто были серые пятна, а в складках ее шеи собиралась грязь. Когда она нагибалась к нему через стол в комнате для посетителей, от нее пахло.

Женщина за стойкой буфета пыталась подоткнуть под дверь сложенную газету, но ветер вырывал ее у нее из рук, и вскоре вода начала хлестать из-под двери на коричневый линолеум.

Трое мужчин подошли, чтобы помочь ей. Она взяла швабру и ведро и попыталась загнать потоки дождевой воды обратно.

Ребенок одновременно орал и жевал шоколадку, пока ветер гремел оконными стеклами.

Энди хотел вернуться. Здесь было небезопасно, земля как будто бы уходила у него из-под ног, и тот факт, что никто здесь не знает его имени, пугал его.

Где-то снаружи ветер сорвал часть жестяной кровли, и она с грохотом упала на асфальт.

«Мам», — пробормотал про себя Энди, и именно с женщиной с мощными руками и красными кулаками он сейчас разговаривал. Мам.

Невнятное эхо зазвучало из динамиков, возможно, сообщая о прибытии его поезда, возможно, о конце света.

Сразу после этого погас свет, и на несколько секунд все замерли, замолчали, даже ребенок.

Погода застала их врасплох. Прогнозы сообщали о сильном дожде и порывистом ветре, но не о жутком урагане, способном вызвать такие разрушения и привнести столько хаоса в обычное утро понедельника. Электричество в буфете так и не заработало, а поезда начали ходить только после полудня.

— И что мне, черт побери, теперь делать?

У женщины с ребенком был еще младенец в коляске и два чемодана. Экстренный переход на другую платформу означал, что ей нужно пересечь стальной мост. Она была вся в слезах, ее дети устали, а дождь продолжал лить как из ведра.

— Пойдем, милая, — услышал Энди собственные слова. Он взял чемоданы и после того, как перенес их по мосту, вернулся за коляской. Дальняя платформа была забита настолько, что это казалось опасным. Потоки дождя выплескивались из водосточных труб и лились под ноги.

— Возьмите на руки свою малышку, а я открою дверь и закину вещи на ваше место, не суетитесь.