Карел Михал: Шаг в сторону

— Знаю, это есть в словаре.

— Так я тебе скажу то, чего в словаре нет, и не сердись на меня, что я это говорю, я ведь постарше тебя. Сомнение — прямое следствие жизни и одновременно ее предпосылка. Если тебе скажут, что у тебя за спиной стул, — не садись, пока не посмотришь и не убедишься. А вдруг это крокодил? Возьмет да и тяпнет тебя за мягкое место. Это очень полезный принцип. В криминалистике и вообще. Ты не сердишься на меня, что я тебя поучаю? Каждый старый человек думает, что он может уберечь молодого от ошибок, которые когда-то сам делал. Я не знаю, убедился ли ты сам в этом, но отношение человека к окружающему зависит и от того, во что он сразу готов без оглядки поверить. Дело в том, что потрогать тоже не всегда можно, по крайней мере не сразу. Так что иногда приходится верить кому-то другому, кто клянется, что знает. Иногда веришь, иногда не веришь, но эта вера или неверие — слово-то какое-то неподходящее — всегда себя оправдает. Папку забери и переделай конец. Дело это закончено. Эти картины мы за границей поищем и будем надеяться, что заполучим их обратно. Ну что, ты на меня правда не сердишься?

— Нет, — говорю я, вытягивая руки по швам, хотя это совсем не служебный разговор. — Товарищ капитан, разрешите мне удалиться.

Старик тоже встал из-за стола и сказал:

— Товарищ младший лейтенант, вы свободны.

И я ушел.

Было уже поздно. Дома сделал себе кофе, закурил сигарету и стал смотреть в окно. На улице зажигались фонари один за другим, как будто старый фонарщик ходил со своим длинным шестом и зажигал лампы. Вот так ходит он каждый день и знает, что это нужно делать, чтобы на улицах было светло, и что если это не сделает он, так сделает кто-то другой, ведь фонари должны светить. И фонарщик не ждет, что кто-то потреплет его по плечу и скажет, что без фонарщиков жизнь немыслима. Просто он выполняет свою работу, как и каждый из нас, потому что так надо.