Николя Бёгле - Последнее послание

Она поймала полный надежды взгляд генерала и вдруг поняла, что ученый говорит все быстрее и громче. Как будто он стал одним гениальным мозгом, забыв и про окружающих, и про собственное тело.

Грейс неожиданно уловила страх в его голосе, а потом, через долгую минуту, речитатив, переходящий в придушенный хрип. Нэйл сильно сжал ее руку. Его кожа была обжигающе горячей и влажной, хватка болезненной. Темп его речи ускорился, рука больно сдавила пальцы инспектора. Что он увидел, если пришел в такое состояние? Что понял?

Генерал держал ладони возле своего подбородка, не сводя глаз с губ ученого, которые скорее дрожали, чем открывались, чтобы артикулировать звуки. Внезапно голос Нэйла смолк. Пальцы разжались, и рука соскользнула, выпустив руку Грейс. С приоткрытым ртом, уставившись в пустоту, ученый замер. Он был мертв. И как странно было видеть на его бледном лице последний признак жизни — катившуюся по щеке слезу.

Потрясенная, Грейс хотела было снова взять руку Нэйла в свою, но генерал оттолкнул ее.

— Нет! Не может быть! Приведите его в чувство! — завопил он, тряся тело ученого. — Вы не имеете права нас так оставить! Вы единственный! Что вы увидели? Отвечайте!

— Генерал Миллер, — твердо сказала Грейс.

— Замолчите! Я обращаюсь к нему, а не к вам!

— Вы требуете ответа у мертвого.

Не успела Грейс договорить, как в зал ворвалась бригада медиков.

— Реанимируйте его! — приказал генерал, который явно был не совсем в себе.

Один из врачей сорвал с Нэйла рубашку и приложил в его груди электроды дефибриллятора. После длинного «бип» машина дала электрический разряд. Тело Нэйла на мгновение дернулось. Врач послушал сердце и покачал головой.

— Повторите! Он видел, он знает, он не может вот так умереть! — рычал генерал.

Врач повторил попытку, столь же безуспешно. Вдруг военный замахнулся, чтобы ударить ученого.

— Не смейте! — воскликнула Грейс, перехватывая его руку.

Генерал хотел влепить пощечину ей, но в самый последний момент остановился.

Словно раздавленный грузом всего этого мира, он откинулся на спину кресла, глаза его были пусты.

— Мы никогда не узнаем, — пробормотал он. — Никогда.

Грейс пыталась прийти в себя от шока, вызванного смертью Нэйла и агрессией генерала, поэтому слишком поздно заметила, что военный вынул пистолет и пустил пулю себе в голову.

Два дня спустя, ответив по многу раз на вопросы военной полиции базы Туле, подробно описав все, чему она стала свидетельницей в ходе своего расследования, и дав обязательство хранить это в тайне, Грейс вылетела в Шотландию на самолете, специально предоставленном ей ВВС США. В нескольких метрах от нее, в грузовом отсеке, стоял гроб с телом Нэйла, унесшего с собой тайну, которая могла бы потрясти человечество.

Грейс не переставала думать о слезе, прокатившейся по щеке ученого. Что он увидел? Какое послание повергло его в такую панику? Вероятно, это никогда не удастся узнать, по крайней мере, до того, как в мире родится новый гений, равный по масштабу Эйнштейну или Ньютону.

За все время полета Грейс не отдыхала ни минуты. Она размышляла. В этом расследовании она потерпела поражение во всех смыслах: не сумела выйти на руководителей «Олимпа» и тем самым разоблачить истинных виновников смерти Антона Сьюйака, не смогла защитить Наис, а Нэйл умер прежде, чем успел открыть то, что понял.

В день прибытия она отправилась в полицейское управление, чтобы встретиться с Эллиотом Бакстером, своим начальником. Пока Грейс шла по опенспейсу, где сидели детективы, все они прекратили работу и провожали ее взглядами. Прозвучал хлопок в ладоши, потом другой. Мало-помалу все ее коллеги встали и начали ей аплодировать. Грейс не понимала, за что ей такая честь, коль скоро ее расследование закончилось неудачей. Она робко поблагодарила всех кивком, почти опасаясь, что это какой-то розыгрыш, и вошла в застекленный кабинет Эллиота. Он, казалось, удивился, увидев ее.

— Не говори мне, что не ждал меня.

— Ждал, конечно, я тебя ждал, но ты… изменилась.

Грейс отсутствовала всего несколько дней. Смутившись, она отвернулась. Она вспомнила, как смотрела на свое отражение в боковом стекле кабинета начальника. В последние месяцы она привыкла видеть это отражение, когда Эллиот в …надцатый раз объяснял ей, что не может перевести ее обратно в отдел убийств и что ей придется продолжать работать там, где она работает.

Увидев свое отражение сейчас, она поняла, что хотел сказать Эллиот. Но все-таки ее саму удивила произошедшая с ней перемена: перед ней стояла очень красивая решительная женщина, ее бюст поднялся, казалось, даже глаза увеличились, как если бы веки открывались больше. Она, печальная, удрученная неудачей, тем не менее стала сильнее, увереннее в себе, представительнее.