Вероника Трифонова - Последняя жертва [litres с оптимизированной обложкой]

– Поворот закрыт! Разворачивайтесь! – вопил гаишник в зелёном жилете, махая полосатым жезлом. Автомобили впереди недовольно сигналили.

Георгий застонал от досады и злости. Из-за постоянных скоплений машин и заторов он и так добирался сюда в два раза дольше положенного. Телефон на переднем сиденье загудел – затем ещё и ещё, оповещая хозяина о поступающих на WhatsApp новых сообщениях.

Он взял его. Так и есть – Антонов вновь скидывал ему фотографии с банкета в ресторане «Астории». Раздражённо смахнув оповещения, Гоша позвонил Юре.

– Вы нашли Ксюшу? – в который раз задал он другу повторяемый в течение последних полутора часов вопрос.

– Ох, Гоша, мы… нет. Мобильный по-прежнему не можем засечь. Но получили другие данные. Согласно им, она прибыла на станцию Левашово прежде, чем наши успели туда добраться, а через должное время камеры зафиксировали её на Ленинградской улице посёлка Песочный. Последняя запись – с дорожной камеры начала 41К-74, у ручья, где выезд с посёлка.

– Чёрт, чёрт! – Гоша стукнул левым кулаком по гудку на руле, отчего плечо взвыло вместе с тревожным звуком клаксона. – Она всё-таки побежала по лесу! Её надо найти, она…

– Не волнуйся, она скорей всего держалась дороги. Мы сейчас изучаем уличные камеры во всем Южном районе. Ищем маньяка. Если Ксюша в Сертинске – она найдётся. Но куда она могла побежать? Ты думаешь, она знает, где искать Михайленко?

Вереница машин продвинулась вперёд ещё на метр. Водитель красной «Ауди» впереди, высунув голову в опущенное окно, начал громко пререкаться с подошедшим инспектором. По-видимому, он потерял терпение.

– Я же сказал, поворот направо запрещён! В городе сбежал маньяк-убийца!

Не вникая, что именно закричал ему в ответ усатый толстолицый дядька, Гоша сосредоточился на заданном Юрой вопросе. Было ли спонтанное решение Ксю продиктовано чем-то более обоснованным, нежели просто попасть в Сертинск, и там разбираться по ходу дела?

– Я думаю – Ксюша могла иметь представление, где искать его, – медленно проговорил Георгий. – Они ведь… общались. Он мог рассказать ей что-то. О своих планах или… вроде того.

Он уже представлял недобрые картины, как жена воссоединяется с маньяком, и тот уводит их непонятно куда. От этого Ксюшу надо было спасти – даже если из-за этого она обидится и никогда больше не вернется к нему. Господи, только бы с ней не случилось плохого!

– Нифига… да! – возбуждённо закричал Юра. – Одна из камер зафиксировала Михайленко на Южной улице!

У Гоши перехватило дыхание.

– Определённо, это он. На сей раз сплоховал и спалился. Ваня, скажи!

– Да, – услышал Георгий знакомый голос, в котором прозвучали непривычно злобные ноты.

– Ваня? Так он вроде…

– На больничном, но прибежал к нам сразу, как узнал. Передаёт тебе привет.

– И ему.

Звуки скандала на улице усилились.

– В какой объезд? Офигели? Я опаздываю! Мне в конный клуб надо вообще-то! – возмущался водитель «Ауди».

– Вот здесь я полностью с тобой согласен! – орал взбешённый гаишник. – Или проезжаешь – или штраф выпишу! А может быть, хочешь задержание?

– Юра, прокрути запись дальше, – Гоша плотнее прижал телефон. – Вдруг Ксюша появится там!

– Уже мотаю. Нет, пока не вижу… нет… нет. Её на ней нет. Ничего, ничего – мы ещё не смотрели записи с других камер! Сейчас этим займёмся! Там рядом… что рядом? Куда он направился? Гоша, я перезвоню. Обязательно.

Он отключился. Георгий положил телефон туда, откуда взял, и тяжело, прерывисто вздохнул. В висках стучало. На возобновившуюся боль в плече он даже не обращал внимания.

В стекло раздался стук.

Гоша, опуская стекло, быстро назвал себя и протянул заранее заготовленный паспорт. Краем глаза он заметил мелькнувший красный бок машины недалёкого упрямца – «Ауди» свернула направо. Лишь познав перспективу провести эту ночь в обезьяннике, тот наконец принял разумное решение.

Теперь Гоша гнал по свободной трассе, нервно сжимая руль. Нужно торопиться в Сертинск. Он не позволит себе вновь потерять Ксюшу, и вновь её оставить.

Страх смешивался со злостью и раздражением, превращаясь в одно грызущее его душу чудовище, чей яд разъедал мозг тяжёлыми мыслями.

Как можно было упустить Ксю буквально у себя из-под носа? Если бы он знал, что она приходила в издательство! Почему Маргарита не сообщила ему? Почему, чёрт возьми, не задержала её? И как Аброськин смог отпустить Ксюшу одну в таком виде? Даже не вызвал его?!

А главное, ни Денис, мать его, ни Ульяна не заметили, что показывали по телевизору. Если бы они это сделали, то вдруг догадались бы не позволить Ксюше уйти? Маловероятно, но всё же?