Роберт Дугони - Ее последний вздох

— Эй, я вас знаю: вы ведь детектив, вас показывали по телику. Вы еще охотились за тем серийным убийцей, Ковбоем.

— Женщина в последние полтора часа приходила?

— Я думал, того типа поймали.

— Слушайте, что я вам говорю. Жизнь этой женщины в опасности, мне нужно ее найти. Вы давали какой-нибудь женщине ключ?!

— Ага. Да. Женщина приходила, — торопливо заговорил он. — С час тому назад. Маленькая. Блондинка.

— В какой комнате?

— Я не… Я не помню номер. Я… Мне надо посмотреть.

— Быстрее. — Трейси бросилась следом за ним к конторке, заваленной пачками бумаг, стикерами и фрагментами газеты. Мужчина начал рыться во всем этом. — Какая комната? — торопила его Кроссуайт.

— Я не… Я не… — Он повернулся и начал рыться в других бумагах на столе за конторкой. — Вот. Вот она. В семнадцатом.

Ноги женщины снова задрожали. Мускулы под мокрой от пота, влажно блестевшей кожей походили на натянутую тетиву, так она старалась сохранять позу и не затягивать веревку.

Долго она не выдержит.

— Посмотри еще вот этот, — сказал он. — Птичка — птенец ястреба, и, хотя он раз в десять меньше петуха, тот все же его естественная добыча. Такой у него инстинкт. Он не может от него отказаться. Он запрограммирован на убийство петуха, потому что… в общем, потому что он такой есть.

Он протянул руку с сигаретой к ее подошве и с силой вдавил горящий кончик в уже обожженное место. Женщина напряглась и застонала, звук уходил в кляп. Ноги вытянулись, тело судорожно забилось. Он еще глубже втер в ее подошву горящую сигарету, спазмы стали сильнее. В горле забулькало, и тонкая струйка крови показалась из-под веревки, которая сдавливала шею.

До конца мультфильма она не доживет.

— Хочешь узнать, чем кончится? — спросил он ее.

Трейси выскочила на улицу, как только ключ оказался у нее. Обычный ключ, с зубчиками. Пробежала глазами по фасаду здания, пока не уперлась ими в самую дальнюю дверь, в нише под знаком «Выход». Вот она, та комната.

Пробегая через парковку, Кроссуайт смутно чувствовала, что служащий, кажется, бежит за ней. В комнате работал телевизор: шторки голубовато светились, мелькали тени. Она приложила ухо к двери, услышала музыку, тихонько вставила в скважину ключ, повернула, нажала на ручку. Дверь не подавалась. Он закрылся изнутри на щеколду. Трейси достала «глок» и сделала от двери шаг. Прицелилась, выстрелила и пинком распахнула дверь.

Он сидел к двери спиной, приставив к горлу молодой женщины нож с длинным зазубренным лезвием. Та была связана и душила себя.

Трейси опять прицелилась.

— Опусти нож, Набиль.

Управляющий клубом «Пинк Палас» широко улыбнулся.

— Я опущу нож и получу пулю.

Трейси повернула голову к служащему, который застыл снаружи, как изваяние; поймав ее взгляд, он тут же развернулся и бегом бросился в офис.

— Отпусти ее, Набиль.

— Не могу, — сказал тот. — Представление еще не кончилось. Представление всегда надо доводить до конца.

Трейси взглянула на экран телевизора — мультик про Багза Банни. Посмотрела на женщину. Грудь у той часто поднималась и опадала. Какое-то шипение вырывалось из-за пропитанного слюной кляпа.

— Убери, по крайней мере, кляп, дай ей вздохнуть.

— Как вы нашли меня, детектив? Как вы узнали? — Котар не выказывал ни тревоги, ни тем более паники. Голос звучал спокойно и ровно. Он взялся рукой за веревку, ноги женщины поднялись. Дыхание стало ровнее.

— Тебя остановил на улице полицейский. Ты рассказал ему, что едешь расклеивать объявления о пропаже кота.

Котар улыбнулся.

— Кота Ангуса. А он сказал, что у него тоже дочки и что они убивались бы, пропади у них кошка. Он даже взял у меня один листок. И что, он позвонил по номеру, который там был указан?

— Нет, зашел сам.

Котар усмехнулся.

— Добрый самаритянин. Надо же. Этого я не предусмотрел. Интересно, почему такие истории никогда не печатают в газетах и по телевизору тоже не показывают? Журналисты только и делают, что ругают вас на все корки; вам это еще не надоело?

— Да, надоело, — сказала она, понимая, что надо, чтобы Котар продолжал говорить и оставался спокойным. Она почувствовала, что для него это спектакль, и надо, чтобы убийца был уверен до конца: звезда этого спектакля — он сам. Не опуская пистолета, она спросила:

— Можно я сяду?

— Только не на кровать, — тут же ответил он. — Я ее только что заправил. На стул — пожалуйста.

Она подтянула к себе стул от письменного стола и расположила его так, чтобы ее было видно через открытую дверь с парковки. Снаружи снова пошел дождь.