Владимир Удовыдченко - Кошмары на улице Купчинской [СИ]

Прибыв к одной из стандартных панельных девятиэтажек на Купчинской улице, Серомышин встретил оперативника «убойного» отдела Анатолия Сыроежкина. Рядом толпилось несколько старушек.

Поздоровавшись с опером, Серомышин выяснил, что уже двое суток в подъезде дома стоял сильный трупный запах, развелось много мух. Жильцы звонили в жилконтору, в санэпидемстанцию, предполагая, что в подвале сдохла крыса и требовали принять меры. Мастер участка из жилконторы умевший различать запахи погибших крыс и канализационных стоков, решил вызвать милицию и вскрыть десятую квартиру, где проживала гражданка Леонтьева, родственники которой целую неделю не могли установить ее местонахождение и подозревали самое худшее.

— Я здесь, Серомышин, не случайно, — дымя Беломором быстро говорил Сыроежкин. Информация у меня есть что криминальный труп, а может и не один в десятой квартире имеется. Дверь будем вскрывать, Сеню взломщика я вызвал, а ты понятых поищи.

— Да разве ж кто в понятые при таких запахах пойдет, Толик?

— Да ты старушек с улицы любых, хоть слепых, но желательно ходячих в понятые запиши. У них обоняния нет. Вон их сколько у подъезда топчится.

Прибывший через полчаса сантехник жилконторы — он же внештатный сотрудник милиции Савелий Семенов, звавшийся в народе просто Сеней, имевший две погашенные судимости, но давно вставший на путь исправления и имевший заслуженную репутацию специалиста по вскрытию любых дверей и замков, немедленно приступил к взлому двери десятой квартиры.

Минут через десять воздействия на дверь ломом и сопутствующими предметами, называемыми в народе «фомка», дверь наконец-то была вскрыта.

Опер Сыроежкин, наблюдая за действиями Сени, подумал о возможной причастности Сени к ряду квартирных краж совершенных в районе аналогичным способом, и, не выпуская из головы этой банальной мысли, попытался первым войти в квартиру, но при этом резко отбежал назад. Из квартиры буквально вырвался крайне резкий, жутко тошнотворный запах разложившегося трупа.

Сеня и понятые, зажав руками, платками рты и носы убежали на улицу. Сыроежкин закурил «Беломор», держа папиросу во рту и пуская дым прямо в ноздри, зашел в квартиру. Серомышин двинулся следом, но отшатнулся, трупный запах вызвал тошноту.

— Где застрял Серомышин? — раздался окрик Сыроежкина, блевать собрался? Думаешь, я просто так от бедности с «Беломором» на происшествия хожу? Возьми у меня папиросу, пускай дым в нос и все запахи забудешь — не опытный ты наш.

Пришлось последовать совету Сыроежкина. Пуская в нос папиросный дым, Серомышин вошел в коридор квартиры. В полутьме под ногами что-то противно хрустело, лопалось и чавкало.

— Что это на полу?

— Это опарыши, Серый, — червяки такие в мертвых телах водятся, и то, что они хрустят под твоим ботинком это хорошо.

— Чего хорошего-то? Противно блин.

— А то, что не знаешь ты ни криминалистики, ни биологии. По циклу развития мухи: яйцо, червь, куколка — определяется период начала разложения тела, в данном случае около недели. А вот и труп.

На кухне квартиры, в положении сидя у стола, находился раздутый труп довольно полной женщины. Серомышин поморщился. Разложение тела было в стадии гнилостных изменений. Трупная жидкость темными лужами стекала на пол. Голова прислоненная к стене не имела волос. Скальп слез с черепа и прилипший висел на стене. На столе стояла початая бутылка водки и граненый стакан, на четверть наполненный мутной жидкостью, в которой плавало не меньше десятка дохлых мух. Живых мух почему-то не было, зато черви кишели под столом.

— Криминалиста нет, понятых сюда палкой не загонишь, будем сами осматривать, — пробормотал Сыроежкин, доставая из кармана пиджака резиновые перчатки. — Протокол потом составим.

Серомышин поежился. Сыроежкин же бодро приступил к осмотру трупа. Покопался в районе головы, сняв со стены скальп промолвил:

— Непонятно, криминальный трупчик или нет? Давай — ка мы его, Серый, повернем.

— Не буду я ворочать. Пусть судебные медики ворочают.

— Лучший судебный медик это — я, — заключил Сыроежкин и неожиданно столкнул со стула труп.

Раздутое тело с грохотом упало на пол и лопнуло. Брызги трупной жидкости облили участников осмотра.

— Ты чего делаешь, козел? — разозлился Серомышин, рассматривая свою мокрую форму. — Я в чем работать буду?

— Постираешь, а за козла ответишь.