Татьяна Степанова - Умру вместе с тобой

– Старший куратор занята. У нас ЧП в выставочном зале, – сухо объявил им охранник музея на просьбу вызвать по рации Серафиму Крыжовникову в вестибюль. – Она не может сейчас оставить зал. Он закрыт для посетителей, там работают наши сотрудники.

– А что произошло? – спросила Катя. – Где?

– Я же говорю – ЧП. В зале нашей новой выставки искусства Африки. – Охранник хмурился. – Но раз вы полиция и приехали по поводу убийства, идите туда. Я не могу вас не пропустить.

В залах Музея Востока на этот раз было много школьных экскурсий – старшеклассники с экскурсоводами наводнили «индийский зал» с чучелом боевого слона. Однако двери африканского зала были закрыты, и возле них дежурил еще один охранник, который после переговоров по рации двери эти для них приоткрыл.

Сначала они увидели рабочих, суетившихся в центре зала среди витрин. Затем Серафиму Крыжовникову.

А потом их взору предстало это.

Самая большая витрина, за которой хранились экспонаты, была повреждена. Трещина рассекала ее наискось от нижнего левого до верхнего правого угла. Две скульптуры сброшены со своих бархатных подставок – фигурка птицы-носорога. Женский символ. И фигурка Первопредка – получеловека-полунасекомого.

Катя ощутила знакомый холодок внутри. Обернулась – треснувшая витрина находилась как раз напротив отдельной витрины со скульптурой Черная голова. И глаза головы были устремлены прямо на трещину – белые, холодные, с темными агатовыми бездонными зрачками.

– Попытка кражи? Злоумышленник? – спросил Миронов, когда они подошли к Серафиме и поздоровались.

– Нет. К большому нашему облегчению, нет, это не кража. Мы все пленки видеокамер просмотрели ночные. Здесь никого не было, никто не входил. Стекло треснуло само.

– Как это само? – спросила Катя тревожно.

– Видимо, случился перекос при монтаже витрины, когда выставку готовили. Неправильно установили. Тут же вес немалый у стекла и всей конструкции. – Серафима выглядела обеспокоенной и раздосадованной. – Опять напортачили! Из-за перекоса стекло не выдержало и треснуло. Так наш техник-инженер говорит. Как еще совсем не обрушилось? Риск есть. Поэтому мы все здесь закрыли от посетителей. И сейчас начнем демонтировать. Надо все заново ставить, весь экран. А это опять расходы для музея.

– А скульптуры почему валяются? – снова спросила Катя.

– Ну, наверное, всю конструкцию повело, тряхнуло. Они и упали. У нас специально мягкий покров сделан – многослойная ткань. Они, к счастью, из дерева. Крепкие. Это же не хрупкий фарфор.

Катя глянула на Мещерского. Тот помалкивал. Разглядывал трещину на стекле.

Тогда Катя, собравшись с духом, подошла к витрине с Черной головой. Не то чтобы она трусила, боялась, однако теперь она разглядывала эту вещь с каким-то новым чувством. Почти фанатичным придирчивым вниманием. Великолепная работа… Есть ли портретное сходство? Скорее нет. Пусть это и голова человека, но и одновременно это не человек . Трещина ведь присутствует и здесь… Эта глубокая трещина-рана наискось через все темное лицо, выточенное из эбенового дерева. След топора… Трещина проходит через лоб, переносицу, щеку. Но не задевает открытого… оскаленного рта. Да, это не усмешка, это оскал. И эти человеческие зубы…

Катя приблизила свое лицо к стеклу, к самому его лицу …

Зубы… они же уже есть у тебя… зачем тебе еще?

Ей показалось, что у основания зубов возле черных десен что-то есть, какие-то бурые вкрапления, пятна…

– Серафима Павловна, как прошли похороны Афии? – громко спросил Владимир Миронов.

Катя вздрогнула. И повернулась. Серафима махнула рукой рабочим – оставьте нас на пару минут.

– Хорошо. Если уместно так говорить о похоронах.

– Музей присутствовал. А от фонда кто-то был?

– Хохловская приехала.

– Одна? – спросил Сергей Мещерский. – Феликс вроде бы хотел.

– Он не был. Между прочим, вас, Сергей, мы тоже ждали, – холодно ответила Серафима.

– А вы нам не все сказали в прошлый раз, – заметил Миронов.

– Чего же я вам такого не сказала?

– Того, что вы приезжали к Афие в субботу на дачу на своей машине. Серебристая «Тойота».

Это был выстрел наугад, однако… он попал в цель.

– Я… я была тогда слишком расстроена… потерялась как-то… Откуда вы узнали?

– Вы личность заметная, Серафима. И когда вы навещаете свою коллегу, с которой конфликтовали, и делаете это в день убийства, вы заметны вдвойне.

– Кто вам сказал, что мы с Афией конфликтовали?! Это ложь!