Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

Мария устало кивнула и откинулась на спинку дивана с почти отчаянным вздохом.

Себастиану показалось, что он замечает, как события последних суток начали давать себя знать. С тех пор как она приземлилась в аэропорту Гетеборга, все крутилось непрерывным потоком. Известия об убийстве, волнение за дочь, события в больнице и поспешный отъезд, словно они в бегах. Теперь ей наконец представилась возможность откинуться на спинку и поддаться влиянию происшедшего.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Себастиан и, увидев, как Мария борется со слезами, подошел на шаг ближе.

— Это кажется… просто чертовски невероятным. — Мария горько усмехнулась. — Сестру убили, и Николь видела, кто это совершил. — Она притянула дочь поближе. — И теперь она не разговаривает.

— Она заговорит, — сказал Себастиан, подошел и сел на диван рядом с ней. — Обещаю.

Мария лишь еще раз кивнула и погладила Николь по голове. Себастиан задумался над тем, что говорить, что он может сказать, и осознал, что почти не осталось такого, что либо еще не сказано, либо серьезно отличается от предыдущего. Мария вынуждена через это пройти, и, если ей потребуется поговорить об этом, он находится рядом, но без просьбы с ее стороны слова утешения могут легко показаться дежурными и навязчивыми. Особенно если учесть, что они не слишком хорошо друг друга знают или, по правде говоря, вообще не знают.

— Я схожу в магазин и приготовлю небольшой ужин, — произнес Себастиан, вставая с дивана. — Я скоро вернусь, — добавил он успокаивающим голосом, увидев, как голова Николь поднялась с груди Марии. Выходя из комнаты, Себастиан чувствовал, как девочка провожает его взглядом, но она, по крайней мере, осталась на диване, в объятиях Марии.

— Спасибо, — услышал он голос Марии перед тем, как вышел в прихожую и надел ботинки. Ей незачем благодарить, подумал он. Это отнюдь не жертва. Напротив. Он ожидал предстоящего вечера с нетерпением.

Эрик обжаривал на кухне картофельную запеканку. Шницели в двойной панировке лежали на блюде, чтобы немного подсохнуть, масло с каперсами и анчоусами стояло наготове в холодильнике. Он подсоединил телефон к музыкальному центру и пел вместе с Ларсом Виннербэком песню «Из холода в тепло». Готовить он любил всегда. Для него это было в каком-то смысле оптимальным отдыхом. Даже не имело значения, каким выдался день. Час полной концентрации на кастрюлях — это все, что ему требовалось, чтобы прийти в себя. Этим вечером ему, пожалуй, требовалось чуть больше. День получился безумным. Самым безумным за всю жизнь. Убийство семьи Карлстенов и Яна Седера уже само по себе достаточно плохо, но убийца, переодевающийся врачом, чтобы ночью добраться до свидетеля в больнице… Это напоминало американский экшен-фильм. Начиная с того момента, как его разбудили в три часа ночи, он не переставал благодарить свою счастливую звезду за то, что больше не отвечает за расследование.

— Папа.

Он обернулся, одновременно протягивая руку к переключателю громкости на музыкальном центре. Виннербэк смолк, и Эрик быстро прочел по выражению лица дочери, что на секунду опоздал. Альме недавно исполнилось тринадцать, и, с ее точки зрения, Пийя и Эрик крайне редко занимались чем-нибудь не постыдным или безнадежно устарелым. Эрик догадался, что его дуэт с Виннербэком подходил под оба эти определения.

— Ты что, не слышал, что звонили? — спросила Альма, и по этим нескольким словам Эрик понял, что она считает его лично виноватым в том, что ей пришлось покинуть свою комнату и открыть дверь.

— Кто там? — поинтересовался Эрик, убавляя температуру под запеканкой.

Альма лишь пожала плечами и направилась обратно в комнату. Эрик вытер руки кухонным полотенцем и пошел в прихожую. Возле самой входной двери стоял Франк с таким видом, будто просил прощения, еще не успев заговорить.

— Прости, что помешал, вы ужинаете?

— Нет, все в порядке. Заходи, — пригласил Эрик, подошел и пожал Франку руку. — Я сейчас позову Пийю.

— Собственно, я хотел поговорить с тобой, — сказал Франк, стянул сапоги и отправился за Эриком на кухню.

— Хорошо, хочешь остаться на ужин? Еда будет готова через десять минут.

— Нет, спасибо, мне надо возвращаться к сыну.

Они вошли на кухню, Франк выдвинул один из стульев и сел, а Эрик вернулся к плите.

— Чем я могу тебе помочь? — поинтересовался Эрик, переворачивая тертую картошку. Поджарилось идеально.

— Я слышал, что вы разыскиваете машину, которая вчера стояла поблизости от Медвежьей пещеры.