Андреа Камиллери - Охота за сокровищем

Больше смотреть было не на что.

Он повернулся, чтобы выйти, и свет его фонарика выхватил Артуро, стоявшего у двери с пистолетом в руке.

Монтальбано замер, не в силах шелохнуться. Понял, что он в ловушке и не может оказать сопротивление, – тот выпустит в него всю обойму, а снаружи никто ничего не услышит.

Но сильнее направленного на него дула пистолета комиссара поразил вид Артуро. Он не выглядел напуганным, потрясенным или встревоженным.

Самое большее – пожалуй, он был слегка раздражен.

Артуро зажег свет и сказал:

– Садитесь.

Монтальбано сел на первый попавшийся стул. Артуро – на другой.

– Как поживаете? – спросил хозяин дома.

– Неплохо, – ответил комиссар.

И впрямь опасный псих. Сейчас что, чаю предложит?

– Это вы велели Ингрид пригласить меня на ужин?

– Да.

Смысла врать больше не было.

– Я очень умен, знаете ли. Почти сразу вас раскусил и избавился от нее.

Монтальбано встревожился.

– В каком смысле избавился?

Гарри Поттер усмехнулся с видом бывалого игрока. Монтальбано похолодел. Он что, правда считает убийство Нинетты и надругательство над ее телом игрой? Забавой? Детской шалостью? Неужели его смертельно опасная форма безумия – всего лишь одно из проявлений неосознанной детской жестокости? Вроде того, когда отрывают хвосты ящерицам?

– Не беспокойся, – ответил Артуро, переходя на «ты». – Она у себя дома, цела и невредима. Пока мы ехали в машине, она дважды пыталась позвонить с мобильного, но никто не ответил. Наверно, хотела тебя предупредить.

– И чем мы займемся? – спросил Монтальбано.

– Дай подумать. Сперва поболтаем, не против?

– Не против.

– Как ты понял, что я – твой соперник по «охоте за сокровищем»?

– Прокрутил в памяти все, что ты говорил и писал. Ты совершил одну оговорку и умолчал о двух вещах. Три промашки. Перебор.

Услышав это, Артуро изменился в лице. Рот скривился гримасой, глаза потемнели, на лбу пролегла складка. Он вскочил и затопал ногой.

– Нет! Нет! Я не делаю промашек! Ты не такой умный, как я! Разве что немного хитрее, и все! Получай!

И вмазал комиссару по лицу пистолетом, наотмашь.

Из носа Монтальбано полилась кровь.

– Можно мне взять платок?

– Нет!

Тогда Монтальбано запрокинул голову, надеясь, что кровь быстро остановится. Он убедился, что убийство Нинетты окончательно снесло и без того дырявую крышу Артуро.

Прежде ему удавалось скрывать свое безумие, а теперь оно было заметно в каждом жесте. Спустя некоторое время Монтальбано снова смог заговорить.

– Можно задать тебе вопрос?

– Не хочу с тобой говорить.

Надулся как ребенок.

– Всего один.

– Ладно, задавай.

– Ты похитил Нинетту, потому что знал ее раньше или потому, что она похожа на ту девушку из дома свиданий?

– Я хотел ту, из дома свиданий. Но не смог найти. Тогда я угнал джип и поехал искать похожую. Обгоняя автобус, увидел девушку, сперва решил, что это она и есть. Она сошла на остановке, я ее окликнул, а когда она подошла, понял, что это не та, что я искал, но сходство поразительное. И я решил взять ее.

– Можно задать тебе еще два вопроса?

– А потом – все?

– Потом – все.

– Поклянись.

– Клянусь. Где ты нашел надувную куклу?

– Здесь, на чердаке. Среди вещей деда.

В яблочко!

– А как раздобыл барашка?

– Я отлично справился!

– Не сомневаюсь.

– Поехал на машине в сторону Галлотты, там пасется стадо без пастуха, взял барашка, зарезал, сунул в багажник, привез сюда, отрезал голову и положил в коробку из-под печенья, которую взял на чердаке. А теперь довольно расспросов.

– Что ты намерен делать?

Тот задумчиво смотрел на комиссара, постукивая по губам дулом пистолета. Потом решился.

– Пойдем, шагай передо мной.

Пистолет не достать, тот успеет выстрелить первым.

Комиссар поднялся и перешел в другую комнату, как указал Артуро.

– Вставай перед столом.

Предпоследнее, что он услышал. А последнее – удар рукояткой пистолета по голове, который его вырубил.

Открыл глаза. Затылок нестерпимо болел. Он лежал пластом на операционном столе; рот, запястья и лодыжки замотаны скотчем.

На комиссаре остались одни трусы, одежда свалена в кучу поверх одежды Нинетты. Он понял, что единственная возможность выжить – тянуть время, продолжая разговаривать. Но как говорить с залепленным ртом? Все, это конец. Представил себя со стороны – как есть, в трусах, носках и ботинках, на операционном столе – и невольно рассмеялся.