Рэндалл Силвис - Прогулки на костях [litres]

Демарко вышел из травмпункта с новым компрессионным бинтом, намотанным от основания пальцев ног до середины бедра, металлическим костылем, специально подобранным под его рост, рецептами на викодин от боли и амоксициллин от инфекций, набором рентгеновских снимков, показывающих его порванные связки и травму субталярного сустава, и списком инструкций, предназначенных ограничить его передвижение в течение следующих нескольких недель. Ему сделали проверку на сотрясение мозга, которую он почти прошел, и наложили двадцать швов, чтобы закрыть рану от внешней стороны его левой лодыжки до середины бедра. А также помазали одиннадцать мест от головы до лодыжки мазью для царапин и ссадин, приклеили четыре «бабочки» на более глубокие рваные раны, еще не покрытые коркой, и сделали выговор устами миниатюрной рыжеволосой медсестры вдвое моложе его за то, что он рискнул пойти в лес таким «до смешного неподготовленным».

Она выкатывала его инвалидную коляску на стоянку, где его ждало такси, чтобы отвезти обратно к фургону.

– Считается, что с возрастом люди умнеют, – сказала она ему.

Демарко, сидевший с рюкзаком на коленях, зажав между ними костыль и трость, со всем спокойствием ответил:

– Да, я слышал, что это правда.

– Ну, по вам и не скажешь, да?

– Пока что нет. Может, с этого момента все изменится.

Она открыла ему дверь в такси и отошла, чтобы он пролез внутрь.

– На всякий случай повторю, – сказала она, – не ходите снова в горы один. А если и пойдете… – Она решила не заканчивать предложение, но потом добавила, глядя на его робкую улыбку: – Просто не ходите.

Он с удивлением обнаружил, что находился всего в четырех милях от того места, где оставил свой фургон. После того, как он завел двигатель и включил кондиционер, Демарко достал из рюкзака телефон и подключил его к зарядке.

Там было девять эсэмэсок и пять голосовых сообщений от Джейми. Посыл первых был – Где ты? Ты в порядке? Последние же в основном состояли из таких синонимов, как эгоистичный, невнимательный, глупый, безголовый, эгоцентричный и эгоистичный.

После того, как он достал из холодильника новую бутылку воды и выпил где-то треть, он позвонил Джейми.

– Где тебя черти носили, Райан? – таким было ее приветствие.

«Начни с травм», – подумал он.

– Я порвал несколько связок, у меня стрессовый перелом левой голени, вывих лодыжки, множество ушибов и легкое сотрясение мозга, очень легкое, но…

– Какого черта! – воскликнула она. – Чем ты занимался?

– Несчастный случай в лесу, – ответил он ей. – Прости меня, я…

– В каком лесу? Где ты? Мне нужно за тобой приехать?

– Я сейчас в фургоне. Вернусь через шесть часов или чуть меньше.

– Шесть часов!

– Наверное, поменьше.

– Тебе нельзя водить машину с сотрясением!

Все, что она говорила, сопровождалось восклицательным знаком. Он чувствовал, как каждый из них, словно костяшками пальцев, ударяет его по больному месту на затылке.

– Я в порядке, – сказал он ей и вдруг почувствовал себя очень усталым, но и счастливым, таким счастливым, что мог заплакать.

– Ты ни в каком не порядке, Райан! Абсолютно!

– Я знаю, – сказал он. – Я люблю тебя.

В ответ он услышал лишь тишину. А затем снова ее голос, но тише, более хриплый и чуть сдавленный:

– Тебе нельзя водить в таком состоянии.

– Моя правая нога в порядке, – сказал он ей. – Я уже еду. Можешь пока не бросать трубку? Я расскажу тебе все, что случилось.

И снова тишина. Она шмыгнула носом и пару раз кашлянула.

– Ты все время творишь такие ужасные глупости.

– Я знаю, – сказал он. Затем он включил громкую связь и положил телефон на приборную панель. Он потянулся за своими темными очками и надел их. Пристегнул ремень безопасности, посмотрел в обе стороны, переключил передачу и снова выехал на солнце.

Первые два часа они просто лежали на кровати бабушки Джейми, оба голоса уже смягчились из-за долгой разлуки, каждое движение было сдержанным и нежным, сожалеющим. Они оставили окна открытыми, чтобы слышать вечернее пение птиц, а вентилятор на потолке создавал прохладный бриз. Он снова рассказал ей все, что помнил о предыдущих трех днях, но на этот раз более подробно, нежели по телефону. Он ничего не скрыл, даже своих снов.