Рэндалл Силвис - Прогулки на костях [litres]

Демарко быстро мысленно пробежался по словам песни.

– «Его звали Вирджил Кейн», – процитировал он.

– А кто ее спел?

– Это был… Левон Хелм. Ну конечно. Вирджил Хелм.

– Раньше Эмери и сам песни сочинял.

– Хотелось бы мне их услышать.

Она посмотрела на горизонт, голубые и чуть размытые холмы вдалеке, небо, которое было тогда необычно ярким. А потом она запела, ее голос был мягким и низким:

– «Есть у меня история, но я не знаю, где начать. В начале и в конце мне будут сердце разбивать. И где-то с середины не вернуть уже все вспять. Я знаю, это грустно, но такова моей жизни печать». – Она помолчала, потом моргнула и сказала: – Это первый куплет. А следующий куплет – уже последний.

– Его вы тоже знаете?

Она кивнула:

– «Я воспряну, ножи наточу и меч. Наступила ночь, и меня уже нечем отвлечь. Где любовь-то моя? Красавицы все так жестоки. И похоже, умру я вовек одиноким».

Когда она допела, на глаза у нее навернулись слезы.

– Боже мой, – пробормотал Демарко. – Эмери это написал?

– Но он так и не закончил эту песню.

Демарко воспользовался случаем и положил руку на плечо. Она сразу же напряглась, но потом расслабилась. Женщина кивнула, коротко шмыгнула и повернулась к нему лицом.

– Забирайтесь внутрь квадроцикла, – сказала она ему. – Нам нужно немного прокатиться, а потом вам еще придется идти пешком.

Она взяла жидкость для мытья посуды и вернулась в хижину.

Часть его просто безумно горела чувством самосохранения и мыслью о возвращении к Джейми и мягкой кровати с кондиционером. Другая же его часть не хотела покидать это святилище высоко над Кентукки, эту Шамбалу, полную пения птиц и одиночества.

Он неуклюже залез на пассажирское сиденье квадроцикла, упершись в спинку только правым плечом, его неповоротная левая нога осталась выглядывать из открытой двери. Он оставил трость прислоненной к внешней стороне автомобиля.

Кэт вернулась с красно-черной банданой, которую держала обеими руками, и длинным плетеным кожаным шнуром, свисающим с петли на поясе. Она взмахнула банданой в воздухе круговыми движениями, формируя плотную повязку шириной в два дюйма. Он увидел бандану и понял, что сейчас будет, но не стал сопротивляться, а, наоборот, наклонился к ней, чтобы ей было легче закрепить повязку на его глазах.

– Я хотел спросить у вас о той клетке, в которой я был, – сказал он. – Это просто удивительная конструкция.

– Медвежья клетка, – ответила она. – Вытяни руки.

Он сложил руки вместе и протянул их ей.

– Меня не обязательно связывать. Я обещаю, что не стану поднимать бандану.

Он почувствовал, как вокруг его рук несколько раз туго обернулась кожаная веревка.

– Я знаю, ты кого-нибудь сюда пошлешь, – сказала она. – Я не стану упрощать тебе задачу.

– Если и пошлю, то только для того, чтобы оказать Эмери медицинскую помощь.

– Он ее не хочет, – сказала она, когда затягивала узлы. – И она все равно не поможет.

Демарко раздумывал над ответом, но не придумал, что сказать, никакой аргумент ее не убедит.

– Это самая продуманная медвежья клетка, какую я когда-либо видел, – решил он сказать.

– Их размещали в больших поместьях в Германии, когда мой дедушка был еще мальчиком. Именно он все это и построил, – она подняла трость и прислонила ее к его ноге. – Держись за нее.

– Она ведь Эмери? Я не хочу забирать у него трость.

– Ему она не нужна, – сказала она.

Затем, не имея возможности видеть, он почувствовал, как она отходит от него, услышал ее шаги на деревянной лестнице. Через минуту она вернулась, бросила что-то тяжелое на заднее сиденье квадроцикла, затем обошла его и устроилась на водительском сиденье. Он почувствовал ее закоптелый, землистый, но все же женственный запах, а затем почувствовал небольшой взрыв, когда двигатель ожил, квадроцикл завибрировал, а шум двигателя загудел, терзая уши Демарко.

– Спасибо, что делаете все это, – сказал он громко, почти крича.

Она на какое-то время замерла, а потом повернулась к нему.

– Благодари его, не меня, – ответила она. – Я бы тебя и в лесу закопала, если бы ему это как-то помогло.

Она потянула рычаг передач вниз, и, сначала накренившись, словно бык, квадроцикл рванулся вперед. Почти тут же он резко развернулся, отшвырнув Демарко на Кэт, а потом сделал еще один поворот, едва не сбросив его на землю. И наконец умчался прочь к едва заметному склону, окатив лицо Демарко потоком прохладного и самого свежего, самого насыщенного воздуха, который он когда-либо вдыхал.