Анатолий Степанов: Уснувший пассажир

– Падаль ты рваная, – непослушным языком изрек гражданин Шарапов.

– Твоя нелюбовь ко мне закономерна, а своих сообщников ты, вероятнее всего, обожаешь. За то, что они, убив человека и сами оставшись чистенькими, дали мне возможность подставить тебя. За то, что они, свободные и богатые, будут беспечно резвиться за бугром, а ты – тянуть срок, и это в лучшем случае, в самой последней зоне. Ты слушаешь меня, Шарапов?

– Слушаю.

– У меня к тебе предложение. Ты, насколько я понимаю, у них курьер от и до, золотая рыбка на посылках. Я не знаю, от кого, но догадываюсь, до кого. До контрабандистов и в Афган. Но пока это и неважно. Для меня интересно, что было тебе поручено сделать здесь. Сейчас ты подробно и правдиво ответишь на мои вопросы. Если ответы будут действительно подробны и правдивы, я вручу тебе револьвер, и ты сам сотрешь свои отпечатки. Тогда срок ты будешь отматывать только за свое. Договорились?

– Спрашивайте, – сказал Шарапов.

– Твое задание. Что, где, когда?

– Сегодня с утра я должен был быть в этом аэропорту и ждать посадки самолета международной линии. Через пятнадцать минут после того, как из него выйдут пассажиры, мне надо было проверить наличие в тайнике груза, – бубнил, как под протокол, Шарапов. – Потом подогнать поближе автомобиль, надежно спрятать груз в рюкзак и по возможности незаметно уехать. Вот и все дела.

– А как получилось на самом деле?

– Самолет прилетел, я проверил груз, он был на месте. Пошел к машине, а машины нету, угнали. Я малость подрастерялся, ведь не знаю, кого предупредить. Все же допер: когда все с самолета собрались в зале, я пошел туда и громко сказал, что у меня угнали «газон». Потом решил проверить, слышал ли меня тот, кому надо услышать: через некоторое время сходил к тайнику. Пусто там было.

– Где тайник?

– В задней стене трансформаторной будки. Замаскированная ниша. Будь здоров тайник, наверно, со старых времен еще.

– Надо полагать, ты не врешь, – задумчиво решил Смирнов, – Пожалуй, больше мне от тебя ничего не надо.

– А договор? – напомнил Шарапов.

– В силе, – успокоил его Смирнов, извлек из кармана револьвер и, быстро разрядив, вместе с платком вручил Шарапову. Крикнул: – Мусалим!

Тотчас явился Мусалим, увидел Шарапова с револьвером, опешил и спросил не по уставу:

– Чего это он?

– Оружие мне чистит, – объяснил Смирнов. – Командира позови.

Мусалим поспешно выскочил. Смирнов нагнулся, из командирской сумки вытащил кейс и, поворачивая, чтобы со всех сторон Шарапову его было видно, показал:

– Этот груз?

– Этот, – признал пораженный Шарапов.

Разом исчезло лихорадочное ликование от догадки, от подтверждения догадки, от собственного всезнания, от предощущения своей победы. Догадка о том, что уже свершилось, а не о том, что должно свершиться. Всезнание, приобретенное кулаком и провокацией. Победа при двух трупах.

Правы осуждающие спины удаляющихся от него рокеров? Он машина? Он робот? Он мент?

В сопровождении Мусалима вошел недовольный всем командир и спросил без добра:

– Что надо?

– Мне в самолет надо. Вместе с тобой. Только выйдем поодиночке. Ты первый. Я через паузу следом.

…Галина Георгиевна видела, как Смирнов навестил сомнительную группу в углу, похлопал по ватному плечу одного из этой группы, послушал, что говорят ватники, почесал затылок, потрогал себя за нос, обернулся, увидел ее и направился к ней.

Подошел, спросил небрежно и непонятно:

– Как дела, Галина Георгиевна? Успокоились? Или еще выпить надо?

– Здесь успокоишься, – заметила Галина Георгиевна. – А насчет выпить… Я пришла к выводу, что выпивать вообще не следует.

– Вы как Лигачев! – мрачно похвалил ее Смирнов и вышел на воздух.

Командира он нагнал уже у трапа.

– Обожди. – Достал пачку «Уинстона». – Здесь покурим.

– Кури, – согласился командир.

Смирнов прикурил, сделал первую затяжку и спросил между прочим:

– Ты вооружен, Сергеич?

– По инструкции вооружены все члены экипажа, кроме бортпроводниц.

– Будь добр, отдай мне твою машинку.

– Зачем тебе мой пистолет?

– Чтобы я не нервничал, Сергеич.

– Если ты такой нервный… – командир вытянул из-под мышки табельный ПМ, на секунду задержал в ладони и протянул Смирнову, – то держи.

Смирнов сунул пистолет в боковой карман, затянулся два раза поспешно, бросил окурок:

– Пошли в самолет.

Они поднялись по трапу и вошли в салон. Почувствовав себя дома, командир вольно плюхнулся в первое попавшееся кресло и безапелляционно пригласил: