Аркадий Адамов - Идет розыск [Полный вариант]

Виктор сокрушенно кивнул головой. Оправдываться, казалось, бесполезно, да и не хотелось. Главное, не хотелось. Он готов был просто провалиться сквозь землю от стыда. И это еще при Лосеве. Уж лучше бы присутствовал здесь Откаленко. Тогда Виктор отвечал бы смелее, потому что тогда бы он наверняка злился.

– Но мало этого, – хмуро продолжал между тем Цветков, крутя в руках очки и не глядя на Усольцева. – Вы не только ничего не узнали. Вы умудрились вселить в Коменкова уверенность, что он приобрел в МУРе ценного дружка, который его в любой момент выручит, стоит только позвонить ему по телефону. И Коменков стал вести себя после встречи с вами еще увереннее и наглее. Стал хвастать направо и налево этой связью и порочить тем МУР, всех нас, – с нарастающей досадой проговорил Цветков. – Всех! Как же вы посмели так поступить? Вы опозорили людей, которые годы честно здесь работают.

Усольцев еще ниже опустил голову и продолжал молчать.

Замолчал и Цветков.

Согнувшись, сидел на своем диване Лосев и смотрел на Усольцева, как-то по-новому смотрел, сурово и брезгливо. Редко можно было заметить у Лосева такой взгляд. А Виталий думал про себя: ведь он шел к Цветкову, настроенный почти благодушно к провинившемуся Усольцеву, настроенный на строгую, конечно, но вполне товарищескую отповедь. Но жесткие, беспощадные слова Цветкова, его тон, не допускающий никакого прощения, подействовали и на Виталия. Все происходящее сразу окрасилось по-иному и вызвало у него волну новых чувств.

Да, Усольцев, в принципе, может быть, и не такой уж плохой парень и в другом месте может работать, как все, и даже приносить какую-то пользу. Но здесь, у них, где требуется предельная честность и надежность, где любая ложь может обернуться поражением, а то и трагедией, где все они немало рискуют и все строится на доверии друг к другу, здесь, в МУРе, такому человеку, как Усольцев, конечно, не место. Теперь Виталию это стало ясно. И еще ему сейчас было стыдно, что сам он только что мог думать иначе, мог этого Усольцева простить.

– Что скажешь, Лосев? – спросил Цветков, не поворачивая головы.

– Я согласен с вами, Федор Кузьмич, – твердо ответил Виталий. – Сначала, признаюсь, я думал, что это можно еще поправить. Но теперь…

– Это, однако, твой подчиненный.

Виталий уловил явную укоризну в тоне Цветкова.

– Да, – согласился он. – И тут моя оплошность. Прав оказался Откаленко. Он товарищу Усольцеву с самого начала не верил. А я…

Виталий запнулся.

– А ты? – спросил Цветков.

– А я хотел верить. Но не разобрался, не увидел слабых сторон нового товарища. И не помог, когда еще можно было.

– Сейчас поздно помогать, считаешь?

– Сейчас?.. – Виталий подумал и медленно сказал. – Сейчас опасно иметь его рядом, я считаю. Доверие кончилось.

– Так. Выходит, тут и твоя вина. Согласен?

– Согласен.

– И еще один тебе урок.

– Тоже согласен.

– И всем нам, – как всегда справедливо разделил вину Цветков.

В кабинете на миг воцарила тишина.

– Что скажете, Усольцев? – спросил Цветков.

Виктор, поборов себя, коротко ответил, не отрывая глаз от пола:

– Я не буду оправдываться. Виноват… Во всем… Только я не хотел этого…

– Не хотел, – задумчиво повторил Цветков. – Но сделал. Выходит, понимал, что это плохо, и все же так поступил. Гм… Это еще хуже. Что ж, – вздохнул он. – Будем решать, будем решать…

И вот тут Усольцев разозлился. Ему показалось, что Цветков просто поймал его на слове, хитро поймал, коварно и тем самым несправедливо усугубил его вину. И он сказал с вызовом:

– А решать будете не вы, а руководство. И оно отнесется объективнее.

– Вот как? – удивился Цветков. – Значит, вы хотите остаться у нас? – он словно пропустил мимо ушей упрек в необъективности. – Вы считаете это возможным и даже рациональным?

– Да, считаю. Мне, молодому специалисту, не было оказано помощи со стороны товарища Лосева. Вы сами это сказали.

– М-да. Выходит, ничего он не понял, – как бы про себя сказал Цветков и обратился к Усольцеву: – Ладно. Обещаю вполне объективное рассмотрение вашего дела. А пока отстраняю вас от работы.

– А я возражаю.

– Ну, ну. Тут уж разрешите мне командовать. А что касается Лосева, он получит за вас выговор. Слышишь, Лосев?

– Так точно.

– Вот и все, Усольцев. Можете быть свободны.

Виктор поднялся и, не попрощавшись, вышел из кабинета. Когда за ним закрылась дверь, Цветков спросил:

– Ну, что скажешь?

– Я уже все сказал, Федор Кузьмич, – хмуро ответил Лосев.