Аркадий Адамов: Инспектор Лосев

Жанр детектива не столь древен, как эпические оды или народные сказки, но его зачатки появились почти также давно, как преступления и люди, выясняющие обстоятельства их совершения. В древнегреческих трагедиях нередко можно встретить интригующие расследования, которые ведут цари, их жены и придворные. И чем дальше, тем все чаще в художественных произведениях появлялись загадочные происшествия и герои, их расследующие.

Самый знаменитый сыщик в литературном мире – Шерлок Холмс, созданный воображением английского писателя Артура Конан Дойла. В русской литературе этот жанр был развит слабо, преступники зачастую изображались одновременно и сыщиками (Ванька Каин). Успешными были лишь воспоминания о работе петербургской и московской уголовной полиции (Иван Путилин «Сорок лет среди грабителей и убийц», Аркадий Кошко «Очерки уголовного мира царской России»). Но мемуары – это не детективная литература, которая основана на интриге раскрытия преступления.

Про убийства и преступников в России было написано немало художественных произведений. Но у них отсутствовал главный признак детективного жанра – жуткая тайна и ее расследование.

Максим Горький с трибуны первого советского съезда писателей в 1934 году заклеймил детективный литературный жанр исключительно как проявление буржуазной культуры: «Детективный роман до сего дня служит любимейшей духовной пищей сытых людей Европы, а проникая в среду полуголодного рабочего, этот роман служит одной из причин медленного роста классового сознания, вызывая симпатию к ловким ворам, волю к воровству… способствует росту убийств и других преступлений против личности».

Отечественный детектив зародился еще в 1920-х годах, хотя и прятался под названием «приключенческая литература». Но это были ремесленные поделки, перепев зарубежных авторов.

А читателям хотелось высокого художественного уровня. Для этого нужен был настоящий писатель, а не халтурщик. И он появился…

Аркадий Адамов родился 13 июля 1920 года в семье писателя-фантаста Григория Адамова, автора популярного в 1930-х годах приключенческого романа «Тайна двух океанов». Окончив среднюю школу в 1937 году, поступил в Московский авиационный институт.

В 1941 году с четвертого курса студенческой скамьи Аркадий ушел добровольцем на фронт. Он вспоминал: «Тогда у нас воевал каждый, кто мог, в этой святой и грозной войне воевал там, куда занес его огневой вихрь событий. Я служил в легендарной ОМСБОН – отдельной мотострелковой бригаде особого назначения, гордость и счастье моей военной службы. И тут – первое соприкосновение с оперативной работой. А потом – Ленинградская военно-воздушная академия, куда меня, бывшего студента Авиационного института, перевели с группой других бывших студентов чуть не насильно, в тыловую, занесенную снегом Йошкар-Олу. Практика на фронтовых аэродромах. А душа рвалась назад, к друзьям в ОМСБОН…»

Аркадий Адамов – участник Московской битвы ноября 1941 – марта 1942 годов, других операций Западного фронта. Был ранен в 1943 году и вскоре уволен в запас по болезни.

После демобилизации поступил на исторический факультет Московского государственного университета, который окончил в 1948 году. Начал литературную деятельность как автор приключенческих повестей о русских путешественников, первооткрывателей новых земель: «Шелехов на Кадьяке» (1948), «Первые русские исследователи Аляски» (1950). Первый сборник рассказов Адамова «По неизведанным путям» (1950) был посвящен русскими путешественникам, исследователям Аляски и Калифорнии: А.А. Баранову, К.Т. Хлебникову, А.Ф. Кошеварову и Л.А. Загоскину. Затем выходит в свет историческая повесть «Василий Пятов» (1952) – о русском изобретателе, который в 1859 году открыл новый способ изготовления корабельной брони.

Избрав профессию журналиста, Аркадий Адамов мотается по командировкам из конца в конец советской страны, пишет очерки и статьи. И вдруг в одной из газет он наткнулся на заметку, в которой сухо сообщалось, что сотрудники уголовного розыска разоблачили шайку преступников: «Совсем маленькая, торопливая, я бы даже сказал, стыдливая заметка, так, мимоходом тиснутая почему-то, запрятанная в ворохе других, ярких, броских, куда более важных и злободневных сообщений, – вспоминал Аркадий Георгиевич. – А у меня вдруг как-то неожиданно загорается душа, словно сам я что-то нашел, на что-то неожиданно наткнулся…»