Аркадий Адамов - Идет розыск (журнальный вариант)

Итак, мой давний друг Виталий Лосев погиб во второй серии телефильма «Петля», погиб вопреки сюжету этого романа, и мне казалось, что он завершил свой путь не только на экране, но и в книгах. Однако не так-то просто оказалось расстаться со старым другом. Сложные жизненные обстоятельства, сегодняшние важные и острые проблемы и человеческие судьбы, которые так нанимают меня, как выяснилось, мне трудно исследовать с новым, непривычным героем. И потом, вмешались читатели. Горячих и протестующих писем оказалось столько, что это тоже заставило усомниться в разумности гибели моего героя. И вот Виталий Лосев, отбросив прискорбный экранный вариант, вновь действует на страницах нового романа.

Кончалась гнилая, гриппозная московская зима. Снега на улицах всю зиму было мало, сейчас он лежал грязными островками на обочинах мостовых, возле деревьев и во дворах; в воздухе стоял сырой туман, прохожие осторожно скользили по неровным тротуарам с замерзшими за ночь лужами.

Женя Малышева, вахтер завода по производству лимонной кислоты, сидела в проходной у окошечка, перед которым вертелся железный старый турникет, здесь в начале и конце смены проходили рабочие, показывая Жене свои пропуска. Через другое окошечко Жене были видны высокие полураскрытые железные ворота, возле которых топтался старик Сиротин в такой же, как и у Жени, черной шинели с зелеными нашивочками на воротнике, в солдатской ушанке. Было холодно даже Жене в ее комнатушке, а уж на улице под ветром и подавно, но старик Сиротин поста своего возле ворот не покидал. Женя время от времени сочувственно поглядывала на него, посасывая конфету и отрываясь от учебника. Смена еще не кончилась, и через проходную никто не шел, а отдельные граждане проскакивали для быстроты прямым ходом через ворота, сунув Сиротину под нос свой пропуск. Однако экономия во времени оказывалась порой относительной, ибо старик был суров, придирчив и не по годам глазаст, мной раз он останавливал кого-то из спешивших, брал в руки его пропуск и сердито выговаривал:

— Без карточки почему? Куда девал, спрашиваю?

— Да шут ее знает! Сама отклеилась.

— Сама? Не пущу в следраз, понял?

— Ладно, Дядя Миша, ты сейчас пусти скорей.

— Запишу и пущу.

— Чего? — настораживался человек. — Это еще зачем?

— Начальнику смены доложу.

— Ну, дядя Миша, я же тебе, как человеку, объяснил!

Но Сиротин его уже не слушал. Приоткрыв дверь в проходную, он кричал Жене:

— Слышь, Женька? Запиши: Смирнов, третий цех, без фото!

Вот такой был старик Сиротин. И сейчас Женя, сочувственно поглядывая на его невысокую, худенькую, несмотря на шинель, фигурку, на шапку с болтающимися завязками, думала: «Нипочем ведь не придет погреться. Может, его сменить ненадолго?» Но все никак не могла заставить себя, прислушиваясь к разбойничьему свисту ветра за окном. И только когда уже начало смеркаться, Женя все же пересилила себя, вздохнув, отложила книгу и, машинально взглянув в маленькое зеркальце над окошечком, поправила завитушку волос на лбу, одернула шинель и толкнула дверцу.

На улице оказалось светлее, чем Жене представлялось из окошка. Сиротин увидел ее и что-то крикнул, но ветер унес его слова.

И тут-то все это страшное и произошло. То есть сначала все было, как всегда. К воротам со стороны двора подъехала крытая грузовая машина. Сидевший рядом с водителем человек сунул подошедшему старику Сиротину бумагу, тот забрал ее, придирчиво разглядел, потом вернул и пошел открыть пошире ворота. И вот когда старик Сиротин уже взялся за створку ворот, он снова взглянул на стоящую машину и, неожиданно махнув рукой, крикнул водителю:

— Эй! А ну, холь ко мне!

И голос у него в этот момент был какой-то злой, угрожающий.

Но водитель, вместо того чтобы выскочить из машины, внезапно дал газ, машина рывком сорвалась с места, и Сиротин не успел шевельнуться, как оказался под колесами. А машина, переехав через него левым колесом, проскочила в приоткрытые ворота, затем вильнула вправо, на стоявшую рядом Женю, которая вся оцепенела от ужаса и даже не шелохнулась. Удар крылом был сильный, но скользящий, он лишь отбросил Женю к проходной, она больно ударилась о выступ стены и на миг потеряла сознание.

Пришла она в себя от соленого вкуса крови на губах и взволнованных голосов вокруг. Ее подняли, отнесли в проходную и уложили на старенький диван. То же хотели было сделать и со стариком Сиротиным, но кто-то крикнул: