Анатолий Степанов - Чума на ваши домы. Уснувший пассажир. В последнюю очередь. Заботы пятьдесят третьего. Деревянный самовар (пьянки шестьдесят девятого года)

— Рома, займись им, — попросил Смирнов.

Казарян схватил Чекунова за волосы, закинул ему голову и, сверху посмотрев в глаза неистовым армянским взглядом, предупредил:

— Я без погон, сучонок, с меня — взятки гладки. Сейчас я тебя, палача из подворотни, мордой в кровь убитого тобой человека ткну, если по существу отвечать на вопросы подполковника Смирнова не будешь. Кто главный?

— Где? — попросил уточнения охрипший вдруг Чекунов. — Здесь или там?

— И здесь, и там, — уточнил Смирнов. Казарян откинул от себя голову Чекунова и брезгливо вытер правую руку, что бралась за лейтенантские волосы, сначала о редкую траву, а потом о собственные штаны.

— Здесь — все концы у Лузавина, — начал колоться Чекунов. — Он управделами райкома, все в его руках.

— И Георгий Федотович? — спросил Смирнов.

— Или наоборот? — добавил Казарян.

— Не знаю, — вяло ответил Чекунов.

— Рома, — томно попросил Смирнов. Казарян ребром ладони с жестокой силой ударил Чекунова по тому месту, где плечо переходит в шею, в нервные соединения. Лейтенант запоздало втянул голову с плечи и завыл, заныл от нестерпимой боли. — Значит, не в курсе дел своего зятька?

— Какого еще зятька? — проплакал Чекунов.

— Муж сестры в российских семействах именуется зятем. Следовательно, Георгий Федорович приходится тебе зятем.

— Откуда знаете? — не по делу слезливо удивился Чекунов.

— Я и еще кое-что знаю, — сообщил Смирнов. — Чьи вы с секретарской женой любимые детки.

— Тогда поосторожней со мной, подполковник, раз знаете, — вдруг угрозил Чекунов четким голосом. Можно сказать, восстала из пепла небольшая птичка Феникс. Смирнов засмеялся. И смех его был нехороший. Смирнов смеялся, а Казарян смотрел на лейтенанта презрительно жалеючи, как на муху, которая безнадежно билась о стекло, стараясь пробиться сквозь него к солнцу и помойной яме. Теряя огненные перышки, волшебная птичка превращалась в собственных ощущениях в эту муху, единственный шанс которой ждать что кто-то откроет окно, и она долетит-таки к такой милой, такой сытной животворящей помойной яме. Эти двое не откроют. Эти двое, если им понадобится, раздавят муху на стекле. Все отдать для того, чтобы к двоим присоединились другие — знавшие его, боявшиеся его отца, сумеющие, если не оправдать, то отодвинуть его в сторонку и сделать щелку в окне. И Чекунов внес поправки и уточнения в свое несколько неосторожное заявление: — Я просто хотел сказать, что отец абсолютно не в курсе всех этих лесных дел. Мне предложил крупно заработать по окончании училища начальник краевого управления лесного хозяйства Константин Владимирович Белых.

— Значит, он — главный, — понял Смирнов. — А папуля?

— Что папа? — не понял Чекунов.

— Благословил?

— Папа очень обрадовался, что я уеду от своей компании, которая оказывала на меня дурное влияние.

— А не наоборот? — задал любимый вопрос Казарян.

— Он, Рома, первый плейбой края был. И сильно-сильно гулял: непонравившихся избивал, понравившихся приручал, в ресторанах не платил, безнаказанно подворовывал помалости. Вот папа и решил, что такому дитяти лучше всего окончить скоростным темпом школу милиции. И на тебе — за год лейтенант.

— Саня, откуда у тебя досье на него?

— Я что — Борьку Марченко зря в командировку направлял? Он моей Лидке дозвонился из края и передал мою просьбу перепроверить ласкового Чекунова. А ты Лидию Сергеевну знаешь: обаяние, коммуникабельность, связи со всеми НТО Союза. И с местным тоже. Так что грамотный Боря под ее диктовку записал достаточно. Ну, похвастался, и продолжим. Папа с лесным боссом по корешам?

— Встречаются по работе, — ответил Чекунов.

— Не будем уточнять по какой. Пока! — решил Смирнов. — Когда лесным делом заинтересовался Владимир Владимирович?

— Месяца два тому назад.

— И сразу в Нахту с особым поручением прибыл ты. Теперь понятно, почему ты мне врал, что здесь ты уже почти год. В чем было твое задание?

— Узнать, насколько глубоко копнул прокурор.

— Узнали и решили ликвидировать. Чей план?

— Лузавина. Он и людей подобрал.

— А ты — оперативное руководство?

— Да не. Просто отдельные поручения.

— И с ходу начали. Даже меня не испугались.

— Поздно было переигрывать. Ратничкина выпустили раньше, чем узнали от Петра Петровича, что вы приезжаете.

— Когда решили вместо Ратничкина сдавать настоящего убийцу — Арефьева?

— После нашей первой с вами поездки. Я понял, что вы не верите в виновность Ратничкина. Когда вы допросили Арефьева и Жабко, а я передопросил, стало ясно: вы обязательно выйдете на этого идиота, придумавшего пиджак в полоску.