Александра Маринина - Мужские игры

– Иван Алексеевич, я жду, когда вы перейдете к главному, – осторожно сказала она. – Ведь есть еще что-то, ради чего вы приехали?

– Есть. Скажите-ка мне, вы еще не передумали менять место работы?

«Ну вот, – с облегчением подумала она, – слава богу, дело не в папе. Папа не имеет к этому отношения. Иван решил взять меня к себе».

– Нет, не передумала. Как только поправлюсь и выйду на службу, сразу напишу рапорт.

– Не делайте этого, Настенька.

Она вскинула на него удивленные глаза. Крайне редко генерал называл ее так. Почему он не хочет, чтобы она уходила из отдела?

– Почему? Мне казалось, я вам все объяснила. А теперь у меня появились еще более веские основания для того, чтобы не работать с Мельником. Я ничего не могу доказать, Иван Алексеевич, но у меня есть твердое убеждение, что Мельник как-то связан с этой программой.

Заточный весело рассмеялся, легко встал с кресла, прошелся по комнате и остановился прямо перед Настей.

– Настенька, неужели вы могли подумать, что ваш приятель Денисов знает то, чего не знаю я? Да грош мне цена была бы, если бы я не знал всего того, о чем таинственным шепотом сообщил вам покойный Эдуард Петрович.

– Значит, вы знали? – растерянно пролепетала она, не зная, что и думать.

Она чувствовала себя полной идиоткой, впрочем, за последний месяц это было не впервые.

– Конечно, знал. И очень на вас рассчитывал, потому что понимал, что все рано или поздно замкнется на вас.

– Как это – замкнется на мне? Откуда вы могли знать, что Денисов перед смертью захочет поговорить со мной?

– А мы этого и не знали. Это была чистая случайность, сыгравшая нам на руку. Мы делали ставку совсем на другое.

– На другое? На что же?

– На вашу нелюбовь к новому начальнику.

– Что?!

– Да-да, Настенька, вы меня поняли правильно. Мельника слишком активно двигали на это место, и нам стало любопытно, кому и зачем это место понадобилось. Это ж не синекура какая-нибудь, а адский труд…

– Кому это – вам? – перебила его Настя.

– Нам. Мне и Гордееву. А потом узкий круг любопытных, конечно, несколько расширился. Так вот, мы стали приглядываться к Мельнику и решили, что с ним что-то не в порядке. Но давление сверху было слишком сильным, тянуть было уже нельзя, и сопротивляться тоже возможности не было. И Гордеев сделал вид, что уступил. Мы очень рассчитывали на вас, Анастасия, мы знали, что, если за Мельником что-то есть, это обязательно проявится, и вы не сможете не заметить. А если заметите – непременно раскрутите до конца, такой у вас характер. Вы ведь тоже любопытны и не любите нераскрытых тайн. Теперь вы понимаете мою реакцию, когда вы вдруг заявились ко мне домой и стали плакать и просить забрать вас из отдела? Дело только-только начало раскручиваться, а вы хотите уйти с арены. Я не мог этого допустить. И потом, для меня было очевидно, что чем скорее вы раскусите Мельника, тем быстрее к вам вернется Гордеев, но я не мог вам этого сказать.

– Почему?

Она спросила это, глядя в упор в желтые тигриные глаза Заточного.

– Почему вы не могли сказать мне все с самого начала? Вы использовали меня втемную, как безмозглую куклу, вы двигали меня, как пешку по шахматной доске. Иван Алексеевич, неужели вы до такой степени мне не доверяли?

– Не в этом дело. Когда играют в ТАКИЕ игры, речь не идет о доверии. Речь может идти только о целесообразности.

Настя закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Только сейчас она почувствовала, как устали напряженные мышцы спины.

– Что вы со мной сделали… Если бы вы знали, что я пережила за это время… Мне жить не хотелось. Я была вынуждена подозревать собственного отчима, который для меня все равно что отец. Я каждый день жила с этим и не знала, что с этим делать… Если бы я заранее знала, что все дело в Мельнике… Господи, Иван Алексеевич, ну почему, почему вы мне не сказали!

– Так было нужно. Вы были естественны и вели себя правильно. И только поэтому не спугнули Мельника. Вы ведь не актриса, и никто не смог бы поручиться за то, что вы сыграете достоверно. Повторяю вам, это серьезные игры и в них поблажки не делаются никому.

– Да, конечно, – пробормотала она, чувствуя одновременно облегчение, отвращение и грусть.

– Анастасия, имейте в виду, вам придется еще какое-то время потерпеть своего начальника. Мы еще не готовы к тому, чтобы принимать решительные меры, не все материалы пока собраны. Я вам настоятельно советую уйти в отпуск или лечь в больницу. Вы явно нездоровы, отдых и лечение вам не помешают. А вернетесь, когда все будет кончено.